В ресторане, куда мы ходили, был пиджачный дресс-код. И у них были только столики под запись. Мы пришли, не имея ни того, ни другого, и оказались за маленьким столиком в задней части с личным официантом и барменом.

— У тебя хорошая семья, — сказал я ей.

— Так и есть. Я рада, что они познакомились с тобой.

— Я тоже.

Все они были приземленными и искренними. Они пользовались своим богатством, но не выставляли его напоказ. Ни разу они не дали понять, что стоят примерно на десять классов выше моего. Они были просто… людьми. Люди с деньгами.

Ее бабушка была очаровательна, ее разговоры и сарказм напомнили мне о Хейзел. Лилиана была милой, с более чувствительной душой, чем у других. Как у ее младшей дочери. Ее отец и Обри частями одного целого. Они начали говорить о работе во время закусок, но Логан бросил на них взгляд, и разговор немедленно прекратился.

— Мой отец… — София замолчала.

Я ждал, что она продолжит, но все, что я услышал, было сопение.

— Твой отец, что?

— Он не доставал свой телефон. — Она откинулась назад и посмотрела на меня со слезами на глазах.

— И это плохо, что ли?

— Нет. — Она вытерла глаза насухо. — Нет, это хорошо. Он всегда разговаривает по телефону. Но сегодня вечером он не просто был там, он присутствовал. Когда я была ребенком, он ни разу не приходил на мои танцевальные концерты. Я никогда не видела его за обеденным столом без телефона в руке. Он всегда работал. Не думаю, что я осознавала, как сильно злилась из-за этого. Но после сегодняшнего вечера мне кажется, что я могу отпустить это.

— Хорошо для тебя.

Она снова упала на мою руку, сжимая ее крепче, чем раньше.

— Я не знаю, как тебя отблагодарить за то, что ты здесь. Я бы хотела, чтобы ты остался подольше.

— Да, я тоже.

— А ты мог бы? Я знаю, что у тебя есть новый дом, но сможет ли он прожить без тебя еще несколько дней?

Я вздохнул и покачал головой.

— Нет, мне нужно вернуться.

Предстояло проделать тонну работы, и мне нужно было отработать несколько смен в баре. И хотя обе эти вещи можно было бы отложить на день или два, было бы лучше, если бы мы ускорили этот процесс.

Глен остановился у ее дома и открыл свою дверь, готовый выйти и открыть нашу, но я остановил его.

— Я открою сам.

— Да, сэр. — Он обернулся и улыбнулся Софии. — Поздравляю вас с сегодняшним открытием.

— Спасибо. Извини, что задержал тебя допоздна.

— Это удовольствие для меня. — Он посмотрел на меня. — Счастливого пути домой, мистер Мэги.

Я кивнул, открыл дверь и помог Софии выйти. Затем мы вошли внутрь, помахав швейцару, когда проходили через вестибюль и направлялись прямо к лифту.

В тот момент, когда мы вошли в ее пентхаус, София сбросила туфли и бросилась в мои объятия, крепко обхватив мою талию.

Я не колебался, удерживая ее прямо на месте.

— Я увижу тебя снова? — прошептала она.

— Когда-нибудь. — Я надеялся.

— Я не хочу, чтобы это был конец.

Я прижался щекой к ее макушке, желая, чтобы у нас было больше времени, и зная, что у нас его нет.

Наше будущее шло двумя разными путями. Тропинки, которые вели в двух разных направлениях. Наше время на их пересечении закончилось.

— Скажи мне кое-что. Можешь ли ты заглянуть в будущее и увидеть нас вместе?

Я хотел, чтобы ее ответ был утвердительным. Я хотел, чтобы она нарисовала мне картину будущего, в котором София Кендрик и Дакота Мэги остались бы вместе. Потому что за все часы, которые я потратил на попытки, я чертовски уверен, что не мог себе этого представить.

Мы были пустотой. Пустым черным ящиком.

Ее тело осунулось.

— Нет. Честно говоря, я пыталась. Но я просто не могу этого представить.

— Я тоже.

Она шмыгнула носом, ее подбородок задрожал на моей груди.

— Я ненавижу это.

— Я тоже.

София откинулась назад, глядя на меня глазами, полными непролитых слез.

— Еще одна ночь.

Еще одна ночь.

Я наклонился, подхватил ее под колени и понес по длинному коридору и вверх по лестнице в ее спальню. Там мы провели ночь вместе, отказавшись от сна, как во время нашей последней ночи в Монтане. Мы провели часы, крепко держась за эти последние драгоценные мгновения.

Когда наступило утро, мы с Софией стояли на тротуаре перед ее домом. Ее глаза были покрасневшими и полными отчаяния. Я ненавидел то, что, когда она даст волю чувствам, когда она заплачет после того, как машина, припаркованная у обочины, отъедет, меня не будет здесь, чтобы обнять ее.

— Итак, буду ждать, когда увижу тебя снова. — Она заставила себя улыбнуться.

Я кивнул.

— Жду тот миг, когда увижу тебя снова.

— Ты можешь звонить мне. Когда захочешь, звони мне.

— И ты тоже.

Никто из нас не стал бы делать такой звонок.