Платье, которое мне сшили, безусловно отличалось от ярких нарядов придворных дам. Я прекрасно понимала, что уловить все тонкости моды за то время, что есть, я не смогу. Потому пошла от противного. Придуманная мною модель на фоне цветных туалетов санги Фасты смотрелась очень контрастно и необычно. Я знала, что буду выделяться в любом случае, и именно на это и сделала ставку.

Белый матовый шёлк, узкий треугольный вырез, плотно прилегающий верх, рукава три четверти и юбка-полусолнце, спадающая мягкими складками.

Местные дамы носили одежду немного выше щиколотки. Моё платье спереди было короче привычного сантиметров на десять, а сзади опускалось до туфель. Этот силуэт сам по себе смотрелся довольно неожиданно, но ещё более спорной была отделка – никаких кружевных воланов, златотканой парчи и ярких сложных орнаментов.

По вырезу, краю рукава и краю подола шла вышитая зелёным шёлком ветка плюща. Ширина вышивки была сантиметра четыре, но никакой строгой симметрии в отделке не наблюдалось. Некоторые листики были хаотично украшены хрустальными бисеринками, которые в густой зелени точно имитировали капли росы. Наряд смотрелся свежо и неожиданно и прекрасно сидел на мне.

Из украшений, после долго обсуждения с санги Фастой остатков моих побрякушек, мы выбрали тонкую нитку жемчуга прямо под горло с небольшой хрустальной слезинкой, которая изящно ложилась в яремную ямку. И самые простые крошечные жемчужины-гвоздики в уши.

Я добавила на запястье каплю привезённого с собой масла с травянистым запахом, и образ был полностью завершён. Пора будить Ольгерда.

Мужа я примерками особо не мучила, новую одежду шили по размерам старой. Сейчас в зеркале отражался высокий, молодой и статный воин в чёрном. Чёрными были и мягкие короткие сапоги до середины голени, и простые узкие брюки, заправленные в них, и короткая приталенная бархатная куртка. Длиной она была, как стандартный пиджак, простёгана золотой нитью в ромб, с высоким расшитым воротником-стойкой.

Только между краями воротника виднелся маленький клочок тонкого белоснежного кружева нижней рубашки. Завершал наряд широкий, даже, пожалуй, массивный пояс-перевязь, на котором в богатых ножнах висел его меч.

Мотивом вышивки костюма мужа я тоже выбрала плющ. Он вился и по высокому воротнику, и по роскошной перевязи. Только вот цвет этого плюща не был зелёным цветом природника, как у меня. Рисунок был вышит золотом, а вместо капель росы – ярко-алые искры рубинов, символ огневиков.

Ольгерд придирчиво осмотрел себя в зеркале слева-справа, хмыкнул, горделиво расправил плечи и, согнув правую руку, подставил мне локоть.

Я давно-давно уже полностью ощущала себя Алуной, достаточно молодой девушкой с чуть большим жизненным багажом, чем принято. Но сейчас, на какой-то миг, я взглянула в зеркало глазами той, прежней себя, что погибла на Земле.

С высоты своего опыта я могла оценить всю красоту людей, отражённых в зеркале – даже внешне мы были контрастной, но одновременно удивительно гармоничной парой. Почему-то у меня сжало горло и лёгкие слёзы чуть застили взгляд.

Эта новая жизнь подарила мне всё, чего я была лишена в прошлой. И главным в ней были не моя молодость и красота, а вот этот мужчина рядом. Тот, на которого я всегда могла положиться, тот, который никогда не бросит в беде, тот, которого я любила.

По протоколу, в зал для утренних официальных приёмов мы входили последними. Нельзя сказать, что я чувствовала себя уютно, как дома, для меня это всё же было первое серьёзное мероприятие такого уровня, но, ощущая под рукой надёжную опору и зная, что Ольгерд хоть и не был паркетным шаркуном, но прошёл не один такой приём в своём мире, особого страха я не испытывала, успевала даже рассматривать комнату и людей.

Многоцветие костюмов вызывало у меня лёгкую улыбку, как и тихий гул, который сопровождал наше движение по глянцево-блестевшему паркету. Я понимала, как необычно, но привлекательно мы смотримся – в одеждах придворных почти напрочь отсутствовали как чёрные, так и белые цвета.

Даже кружева, щедро обрамлявшие туалеты светских прелестниц, были из цветных ниток. Костюмы мужчин также отличались большим выбором цветов. Синие, серые, густо-зелёные, небесно-голубые, мрачно-фиолетовые и сочно-бордовые ткани были покрыты сложными вышивками контрастных цветов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поклон Верховному мы репетировали с Ольгердом дома, поэтому всё прошло без сбоев. Кресло-трон стояло на небольшом возвышении – всего три ступеньки. По бокам, слева и справа, по два человека, стояли канцлеры.

По иронии судьбы, канцлер Ланто стоял на ступеньку выше канцлера Грето. Он ободряюще улыбнулся нам с Ольгердом и еле заметно кивнул головой, подтверждая, что всё идет как надо. Сейчас, на таком близком расстоянии, мне удалось рассмотреть Верховного сангира поближе.