Сразу после завтрака мы убрали посуду, но, когда я хотела сесть в привычное кресло, Ольгерд отрицательно покачал головой:

— Нет-нет, радость моя! Здесь скучать ты не будешь! Пойдём наверх, я хочу что-то показать тебе.

Мы поднялись, и я с лёгким недоумением оглядела комнату – ничего нового. Ольгерд подошёл к окну, привычно щёлкнул пальцами и шторы разъехались в стороны, открывая взору подросшие за эти годы ели. Но даже они под этой мерзкой моросью выглядели печальными и поникшими. Увешенные сотнями капель воды потяжелевшие лапы клонились к земле, и мои пушистые красавицы выглядели сиротливо и жалко.

— Посмотри… — с улыбкой сказал мне Ольгерд.

Я удивлённо вскинула на него глаза. Он манил меня рукой к себе и повторял:

— Ближе! Подойди ближе!

Я подошла почти вплотную, когда муж достал из кармана небольшую красную бусину и плотно сжал её между пальцами. Раздался звонкий хлопок и, подхватив меня на руки, Ольгерд шагнул в открывшийся портал.

На землю он меня поставил уже у бассейна в южном поместье канцлера Ланто.

Я ошеломлённо оглядывалась, стоя под ласковыми лучами солнца...

На столике, в запотевшем стеклянном кувшине – прохладный фруктовый взвар, глубокая ваза с яркими фруктами.  На спинку стула накинуто очаровательное летнее платье в мелкий голубой цветочек, рядом, на втором стуле – белый полотняной костюм, излюбленная одежда местных сангиров. Стопка мягких полотенец – на низенькой скамеечке.

— Мы можем искупаться и переодеться! — с улыбкой сказал мне Ольгерд.

— А слуги?

— До завтра никого не будет.

Я внимательно посмотрела в смеющиеся глаза мужа и особенно остро ощутила этот момент жизни и счастья, такого невероятного и такого огромного.

Покрутила на пальце кольцо с жёлтым камешком и, сняв, положила его на стол рядом с вазой. Вновь заглянула в шальные глаза Ольгерда и сказала:

— Муж мой, я люблю тебя.