Судя по перепончатым лапам и мощному оранжевому клюву, птица была водоплавающая, что-то вроде наших уток. У очередного ручья мы рано остановились на ночевку – особенно торопиться было некуда. Ольгерд чуть подпорол брюхо птицы и одним ловким движение вырвал внутренности, закинув их в ручей.

- Можно, конечно, было бы оставить на берегу – птицы бы расклевали, но я боюсь приманить на запах крови крупных животных. Ни к чему нам такие переживания.

В глинистом берегу Ольгерд выкопал ямку, замесил из глины что-то вроде густого теста, добавив воды, и толстым слоем обмазал птицу вместе с перьями. Кинул ее в ту самую ямку, присыпал остатками глины и прямо сверху развел костер.

Проблема этого леса была в то, что не было старых, сухих деревьев и хвороста, потому костром Ольгерд всегда занимался сам – у меня ветки просто дымили и не хотели разгораться. Вместо закаленного в крови нежити меча на поясе Ольгерда теперь в удобной кожаной петле болтался топорик. А с левой стороны, в ножнах, висел хороший охотничий нож.

Ужинали мы остатками крупы, из которой получилось сварить жидкий супчик, зато завтрак у нас получился просто потрясающий. Той же самой маленькой лопаткой, которой Ольгерд копал яму, он раскидал дымящиеся остатки костра, поковырялся в обжигающе горячей земле и шепча какие-то проклятья, выкатил дымящийся черный шар на влажную траву с помощью обмотанной в тряпку руки и своего ножа.

Я с сомнение смотрела на этот запекшийся камень. Ольгерд улыбнулся, глядя на мое недоумение, так, что дрогнула ниточка шрама в уголке губ, и тыльной стороной топорика сильно ударил по этому валуну. Он раскололся на две почти равные части и оттуда пахнуло таким дивным ароматом, что я нервно сглотнула.

Мясо в собственном соку пропеклось просто изумительно и даже довольно крупные кости мощных лап стали мягкими. Впрочем, есть их не было смысла.

К людям мы вышли на четвертый день. Уже вечером лесная зона закончилась и ночевали мы на какой-то просторной поляне среди редколесья. Именно тогда Ольгерд обратил мое внимание на звук лающих вдалеке собак.

- Где собаки, там и люди, Лунка.

Оставив меня сторожить вещи, Ольгерд прихватил несколько монет и, категорически запретив мне двигаться с места, ушел туда.

Сперва я послушно сидела, опираясь спиной на рюкзаки, размышляя о том, как мы сможем устроиться в этом мире. Потом я ходила короткими отрезками между тремя ближайшими деревьями, пока мне не надоело. Мысли становились все тревожнее, а Ольгерд не шел и не шел. В темнеющем воздухе звуки деревни стали отчетливее. Различался не только лай собак, но и тяжелое мычание коров и скандальный крик какого-то петуха. Саму деревню было не видно – ее скрывал невысокий холм.

Ольгерд все не возвращался, и я уже начала подумывать о том, что нужно идти ему на выручку, но пока еще не решалась нарушить приказ. Так и металась по кругу, в центре которого находились рюкзаки, пока не услышала легкий свист. Кто-то шел в мою сторону, тихонько выводя незатейливую мелодию. Я подхватила рюкзаки и втащила их за ближайший ствол – надеюсь, в темноте меня не увидят – мне было откровенно страшно. Там я и стояла, сдерживая дыхание, когда в центр освященной слабым лунным светом поляны вышел Ольгерд.

Подходя к нему, я ощутила мощную волну пивного духа. Первое, что мне захотелось сделать, это треснуть по голове самодовольного болвана. Пока он там развлекался и пил пиво с селянами, я успела передумать кучу ужасов. Сдержалась я просто чудом, но благостное состояние Ольгерда раздражало меня всю нашу беседу:

- Ну? - требовательно спросила я.

- Все хорошо, - благодушно ответил он, - обычное приморское сел. Рыбаки, жены и дети. Живут тихо и мирно. Ближайший город – недели полторы в телеге. Или можно нанять баркас и за день доплыть по морю до некоего Астона. Крошечный городок, но туда изредка заходят баркасы из Берна. А вот из Берна, договорившись с капитаном, мы можем за неделю попасть в столицу – Катринг.

- Ольгерд, а нужны ли какие-то документы, есть ли здесь маги, чем вообще живут люди? Ты вообще что-то толковое узнал?

Ольгерд как-то небрежно отмахнулся от моих вопросов и сказал:

- Да обычный здесь мир, Лунка. С магией также как у нас – вырождается. И люди живут такие же, как у нас. Ничего особенного в этом мире нет. Зато нападение нечисти у них закончились с момента закрытия портала.

Мне не слишком понравилось его расслабленное состояние, но я списала это на собственную усталость. Костер мы разводить не стали, раскинули палатку и спокойно улеглись спать.

Утром, обогнув холм, мы позавтракали в единственной деревенской таверне, под любопытным взглядом толстяка-хозяина. Я даже разрешила Ольгерду кружку пива. У него, разумеется, с похмелья болела голова. Оставив меня с вещами в таверне, Ольгерд пошел договариваться с владельцем какого-нибудь баркаса.