Я откидываю голову назад, глядя на них всех, и тут меня осеняет понимание.

— У тебя три горячих мафиози?

Я практически выкрикиваю эти слова, и Рэй ухмыляется.

— А что, ты ищешь еще? — спрашивает она.

— Отвали от моей жены.

Рука Деймона по-хозяйски скрещивается с моей грудью.

Я поднимаю взгляд и целую его в подбородок. — Расслабься. Просто девчачьи разговоры.

Влажный кашель возвращает мое внимание к Томасу, о котором я, как по волшебству, забыла. Он стал отвратительного зеленого цвета и смотрит на нас сузившимися глазами. В них — чистая ненависть, и я знаю, что, если бы ему дали шанс, он бы сделал так, что я больше никогда не буду в безопасности.

Я передаю клинок Деймону. — Ты сделай это.

— С удовольствием.

Он подходит к Томасу, чьи глаза расширены от ужаса.

— Пожалуйста. Не убивай меня… просто отпусти меня.

Голос Томаса трещит по слогам, когда расстояние между ними сокращается.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя убил? — спрашивает Деймон.

— Я сделаю все, что угодно. Все, что ты захочешь. Ты больше никогда меня не увидишь, клянусь.

— Хорошо.

Что? Воздух застревает в моих легких. Я не могу поверить, что Деймон просто отпустил его. Я не поверю.

— Сначала ты должен сделать одну вещь.

Деймон разрезает ткань штанов сопротивляющегося Томаса.

— Пошел ты. Нет. Прекрати…

Крики Томаса превращаются в мучительные вопли. К горлу подкатывает тошнота. Из-за спины Деймона я не вижу, что именно происходит, но по тому, как он держит руку и как кричит Томас, я могу догадаться.

Деймон встает и смотрит вниз на хромающего Томаса. — Все было не так уж плохо, правда? Ты ведь хочешь быть свободным, не так ли?

Единственным ответом Томаса становится хныканье, когда окровавленные пальцы Деймона сжимают его челюсть и разжимают ее, а затем что-то запихивают внутрь.

Томас задыхается, пока острый нож не упирается ему в шею, перерезая горло.

— Я думал, тебе это понравится? Тебе нравится засовывать свой член туда, где ему не место.

Мне почти жаль его. Почти.

— Теперь жуй, — приказывает Деймон, голос ровный, когда Томас бьется, сопротивляясь его хватке, и заставляет его рот открываться и закрываться, как марионетку.

Мышцы челюсти Томаса сжимаются, пока он не начинает рвать и метать собственную плоть.

Деймон уже на свободе, крутит в пальцах рукоятку ножа.

По щекам моего бывшего текут слезы. — Я сделал то, что ты сказал. Теперь отпусти меня.

Деймон только смеется и снова подносит нож к горлу Томаса. — Ты действительно думал, что я оставлю тебя в живых? Тебе повезло, что я позволю тебе умереть.

Нож легко рассекает кожу Томаса, и я задерживаю дыхание, когда в нос ударяет железный запах крови, не решаясь вдохнуть. Мир вокруг меня становится нечетким и темным.

— Черт. Поймай ее.

Сильные руки обхватывают меня, поднимают в воздух и прижимают к твердой груди.

— Я держу тебя.

Знакомый аромат одеколона Деймона заполняет мой нос за несколько секунд до того, как все вокруг становится черным.

Глава 39

Мисти

Хрустящий вкус имбирного эля наполняет мой рот, когда я делаю еще один глоток, дыша через нос. Почему я думала, что могу общаться с убийцами? Я точно не могу.

Мой желудок переворачивается при мысли о крови, и я опускаю голову на колени, где сижу на одном из больших кожаных кресел в личной комнате Эверетта в "Elysium".

— Ты в порядке? — спрашивает Деймон, неуверенно потирая рукой верхнюю часть моей спины.

Нет, Деймон. Я не в порядке. Я только что участвовала в своей первой пытке — убийстве! У меня вспотели ладони, когда я позволила этой мысли овладеть мной. Мы убили Томаса. Конечно, если бы на свете существовал парень, он был бы им, но все же. Я обычная чертова девчонка.

Люди шутят о том, что убивают своих бывших. В случае с Мией она помогла арестовать своего.

Мы точно не убиваем их.

Ну, большинство из нас не убивают. Рэй выглядела вполне довольной этой идеей. Интересно, даст ли мне Деймон ее номер?

Тошнота проходит, и я наконец поднимаю глаза.

Деймон стоит передо мной на коленях. Его пальцы убирают влажные волосы с моего лица и заправляют их за ухо. — Прости, я не должен был приводить тебя туда.

Честно говоря, я не уверена, что меня так уж сильно волновала сама концепция убийства, как чрезмерное количество крови. Мой желудок сворачивается при этой мысли.

Я тяжело сглатываю. — Неужели это обязательно должно быть так грязно?