Настя с трудом перетащила всех в ягдташ, подхватила Меррель, как маленькую, на руку, вцепилась свободной рукой в мешок с добычей и нажала на кнопку тука.

На восемь имперцев пяти свободных клеток едва хватило. Настя разложила в четыре клетки по два трофея, оставив пятую клетку открытой. Все имперцы были без сознания и без рабских ошейников, и только с уже свободной Меррель, по просьбе Насти, Вьищ его пока не снял. В ошейнике бродить по ночному городу в качестве приманки было безопасней, - иначе камни летели бы в голову свободной Меррель из каждого проулка. А вот на такую приманку, как Настя, охотники вряд ли нашлись, - она стала еще выше и мускулистее, чем раньше. Теперь она была на голову ниже Вьища, на полторы головы ниже Каарта и на три головы выше Меррель.

Настя с Вьищем обыскали всех имперцев, изъяли все оружие и надежно заперли клетки. Они с Меррель осторожно перенесли спасенную малышку подальше от клеток, набитых имперцами - туда, куда им показал Младший.

В огромном помещении оказалось еще с десяток разных клеток, в которых Вьищ содержал своих зверушек. Особенно Настю заинтересовала огромная черная птица. У нее была громадная просторная клетка, она с шумом взлетела, когда они подошли поближе, и распласталась под верхними прутьями. Настя рассмотрела ее и ахнула: это был дракон. Он не был похож ни на одного из придуманных на Земле драконов, - потому, что был настоящим. Его ярко-оранжевые глаза отражали свет, как у кошки, черная блестящая шкура вспыхивала синими и желтыми огоньками, а крылья, корпус и голова соединялись перепонками в одно крыло, как у ската. Костяк крыльев, похожий на человеческие руки, оканчивался четырехпалыми птичьими лапами с огромными когтями. Настя так засмотрелась на настоящего дракона, что чуть не выронила спасенную девчонку, споткнувшись о тюк сена.

Вьищ создал им уютный закуток, - подальше не только от всех клеток, но и от глаз Каарта, - и уже притащил туда сено, воду, еду и даже довольно большое металлическое зеркало в треснутой раме. Он вел себя как ребенок, который тайком приволок в дом найденных щенков и ухаживает за ними, стараясь не привлекать внимания взрослых.

Да так, собственно говоря, и было. Каарт ясно дал понять, что ему тут никто не нужен. Если добытые Настей имперцы еще пригодятся для поисков артефактов, а зверушки Вьища не путаются под ногами, то девчонок Каарт выбросит за шкирку, как котят, - сразу, как только обнаружит в своей крепости.

- Меррель, мы должны быть готовы в любой момент исчезнуть отсюда втроем с девчонкой, потому что Старший запретил нам здесь находиться. Поэтому я не отдам Вьищу ни тук, ни плащ, ни парализатор. Он добрый мальчишка, он простит! И нужно заранее решить, куда нам податься!

Меррель молчала.

Настя вдруг вспомнила, что Меррель молчала с момента ее похищения из корраля. Черт! Настя много раз спорила с ней о постулате «Нельзя ничего изменить! То, что тебе назначат боги – то с тобой и случится!» Неужели Меррель попросится обратно в сытое рабство? Да, за стенами корраля их ждут страшные опасности везде - и в столице, и в Пустоши, и на Островах. Да, Настя не подготовила безопасного убежища и выкрала Меррель, даже не спросив ее согласия. Но ведь каждое мгновение рабства для свободного человека – чудовищно невыносимо!

- Меррель! – горячо зашептала Настя – Ты мне говорила, что изменить ничего нельзя, но ты же изменила к лучшему жизнь рабов, которые попали к Эдгелю. И ты смогла сохранить себе жизнь, хотя тысячи женщин на твоем месте погибли бы в муках, – да они и погибают! На моей Земле тоже до сих пор совершаются страшные преступления. И рабство на моей планете есть, и садисты, и насильники, и убийцы, и людоеды, – это правда, но все это считается тяжелыми злодеяниями и за них во всех странах сурово наказывают. А в этом мире страшные преступления – норма, за них не осуждают, а уважают! Здесь законным считается право мужчины и на надругательство над ребенком, и на зверское глумление над каждой женщиной, которую он сможет себе добыть. А если и наказывают, то только за то, что один садист украл или сломал живую игрушку у другого. Это - паскудный мир, и мы с тобой можем его изменить!

Меррель молчала.

- Я в любой момент верну тебя в этот дивный мир, если захочешь, только скажи, - угрюмо заключила Настя и устало закрыла глаза. Нужно хорошенько выспаться, завтра опять будет трудный день.

***

С нежностью посмотрев на прекрасное лицо Насты, Меррель тоже закрыла глаза, заставив себя мгновенно уснуть и проснуться ровно через четыре часа. Она и это умела делать – за десять лет в Храме ее много чему научили.

Ровно через четыре часа она проснулась, чтобы решить, как жить дальше.