- Нет. Мне - не наплевать, – твердо заявила Настя, глядя в пульсирующие черные зрачки Старшего. От первобытной силы, исходящей от Каарта, ей стало страшно и неуютно в огромной и безопасной Крепости.

Ну, вот все и выяснилось.

Надо искать новое прибежище.

Меррель четко представила туку свой храм со стороны реки и очутилась в родных местах. Знакомые звуки и запахи джунглей обрушились на нее, словно горячий тропический ливень. Меррель с наслаждением вдохнула пахнущий гнилью и цветами воздух. Храм возвышался молчаливой зубчатой горой, очертания которой отпечатались в ее детской памяти навечно. Джунгли вокруг храма были по-прежнему искусно прорежены - так, чтобы не усматривалось вмешательство человека, и Меррель облегченно вздохнула: значит, ее храм еще живет! Да, ее храм не захватили ни люди, ни джунгли, он ждал ее, своего самого верного адепта, и вот – дождался!

Вся ее свободная жизнь прошла в храме. Ее учили и тому, как правильно жить, и всем наукам, - ведь каждый адепт Согдума должен быть разносторонне развитой личностью, чтобы принести храму максимальную пользу. Поэтому все свободное время Меррель было занято совершенствованием личности: медитация, общение с Мирозданием через транс и науки, науки, науки… Она была самой лучшей ученицей Храма, и ей прочили великое будущее.

Меррель, разгоняя палкой змей и прочих тварей, провела девочку к тайному входу в храм и нажала отпирающий камень. Блок опустился вниз, открыв узкий проход в школу, и Меррель привычно перешагнула оставшийся от блока высокий порог. Знакомый с детства запах благовоний ударил ей в нос, сердце сильно и радостно забилось. Каменный блок со знакомым шорохом вернулся на место за ее спиной, и Меррель уверенно повела девочку во мраке на полузабытый голос матери-настоятельницы:

- Все Храмы Согдума уже пали. Наш Храм Согдума остался последним храмом в мире. Отсюда адепты Храма идут по свету, разнося Истинное Слово о непротивлении злу и привлекая людей на сторону Света. С исчезновением каждого Храма в мире становилось все темнее. А если падет наш, - последний, - Храм, тогда Тьма полностью накроет мир, и он свалится в царство Темного навсегда. Так учит великий Согдум.

- Так учит великий Согдум, - откликнулся хор детских голосов.

Впереди забрезжил неяркий свет и Меррель вышла в просторную школьную комнату, полную детей:

- Здравствуйте, Матушка Огель! Это я, Меррель!

Ее узнали сразу. Постаревшая Настоятельница, маленькая хрупкая матушка Огель, отпустила учеников, и повела Меррель с девочкой в свою комнату, где их ожидала Первая Помощница.

- Мы рады, что ты вернулась в храм, слава Согдуму!

- Слава Согдуму! – радостно откликнулась Меррель.

За скромным ужином выяснилось, что дела идут из рук вон плохо, - в храме осталось только две настоятельницы и двенадцать детишек, собранных по разоренным имперцами деревням. Их изредка навещают повстанцы, снабжая едой, которой давно уже не хватает на всех. Матушки часто ложились спать голодными, отдавая свою еду детям. Адепты Храма разошлись по всему миру привлекать людей на сторону Света, но никто так и не вернулся. Меррель – первая, кто вернулась обратно, да еще с девочкой, и они с нетерпением ждут отчета за все ее благие дела во имя Согдума.

Меррель коротко рассказала про свою жизнь, стараясь пока не касаться постулата непротивления злу. Добрые лица обеих матушек к концу рассказа закаменели и на нее обрушился целый град обвинений:

- Значит, ты за пять лет не обратила в истинную веру ни одного человека?!

- Ты улучшила жизнь рабов?! А должна была дать им смиренно принимать все страдания!

- Судя по всему, по воле богов ты должна была не один раз умереть, но ты сделала все, чтоб выжить! Ты все эти годы шла против воли богов!..

Упреки сыпались один за другим, и Меррель беззвучно расплакалась. Да, она оказалась плохим адептом учения Согдума. Матушки еще не знали о самом страшном ее грехе, - что она больше не верит в победу над Злом путем непротивления ему. Но сейчас не время начинать самый важный разговор, придется отложить его до утра.

Ее отослали ночевать в гостевую каморку, а девочку – к остальным детям. Матушки пообещали утром подумать, что с ней делать дальше. Меррель тоже решила дождаться утра, чтобы заговорить о необходимом сопротивлении Злу.

В холодной гостевой каморке на топчане метался во сне маленький мальчишка. Когда она осторожно прилегла с краю, и он тут же доверчиво прижался к ней. От маленького тела веяло сильным жаром, - мальчишка был болен. Меррель поднялась и пошла к матушкам за лекарством, но от нее отмахнулись:

- Если угодно богам, он выздоровеет! Если не угодно, - умрет. Нельзя вмешиваться, все будет так, как угодно богам.

- Матушки, не могли бы вы дать мне немного вина, согреться?

Матушки с возмущением переглянулись, поджав губы, но выдали Меррель маленькую склянку с вином.