Но так думал лишь я. У оборотня оказалось свое мнение на это счет.

Он взревел так, что у меня заложило уши. Схватившись одной лапой за торчащее в груди лезвие, тварь подтянула меня ближе и замахнулась второй. Изо всех сил рванув Реквием на себя, я высвободил оружие.

Скрюченные пальцы оборотня упали на пол.

Крутанувшись, я пропустил лапу существа за спиной. Не встретив сопротивления, оно «провалилось» вперед, подставив под удар шею.

Реквием взметнулся вверх и резко опустился.

Тело оборотня и его отрубленная башка упали на почти пол одновременно.

Реквием нетерпеливо подрагивал в моей руке, призывая дать ему еще крови. Клинок жаждал. Он хотел раз за разом погружаться в уже безжизненное тело. Он приказывал, требовал, умолял…

Рука поднялась сама собой, но, в последний момент, я сдержал удар. Рукоять меча напоследок зло обожгла пальцы, и распалась кровавыми каплями.

Все кончено.

Я шумно выдохнул, пытаясь успокоить бьющееся, как ненормальное сердце.

Кончено.

Стараясь не поскользнуться на растекшейся по полу крови, я подошел к Густаву. Тот съежился в самом углу дома и бормотал какие-то молитвы, уткнувшись головой в пол.

— Эй, — я осторожно коснулся его плеча.

Густав заорал, как ошпаренный и отшатнулся. Он уставился на меня полными ужаса глазами.

— Спокойно, — я миролюбиво поднял руки. — Все закончилось. Оборотня больше нет.

Губы мужчины продолжали трястись, но взгляд стал более осмысленным. Он часто заморгал, стрел с лоснящегося лица слезы, и, кажется, немного успокоился.

— Ты как?

Густав быстро ощупал себя.

— Милостью Света, со мной все в порядке, — облегченно выдохнул он, поднимаясь на ноги.

— Ну да, — я скривился, — не стоит благодарности.

Пропустив колкость мимо ушей, новый знакомый уставился на мои раны и сделал шаг назад.

— Он укусил тебя?

Ага, стало быть, не зря я опасался укусов оборотня. Ну хоть к чему-то жизнь меня подготовила. Впрочем, если бы не Реквием, все сложилось бы иначе.

— Только когтями подрал, — я тоже осмотрел себя, пытаясь оценить нанесенный ущерб — адреналин все еще притуплял чувства. — Надо бы промыть и обработать чем-то…

— Хорошо, — поспешно закивал Густав. — Это хорошо. Ты садись, я все сделаю.

Грузный мужчина засуетился. Он бегал туда-сюда, осторожно обходя особо крупные лужи крови и стараясь не смотреть на мертвого оборотня. В глубине души я надеялся, что Густав, являясь, по его словам, жрецом, умеет заживлять раны с помощью магии… или как это тут называется?..

Но я ошибся.

Густав принес таз с водой, тряпки, какой-то пузырек и иголку с ниткой. Вновь оставив меня одного, он сходил в сени и притащил оттуда мутную бутылку.

— Выпей, полегчает, — он поставил ее передо мной.

Я послушно сделал глубокий глоток. По горлу, словно лава растеклась. Я закашлялся и несколько раз глубоко вдохнул. Не знаю, что это, но уверен, что оно способно гореть…

— Сейчас полегчает, — Густав улыбнулся.

Он плеснул себе на руки из всё той же бутылки, растер их, после чего полил еще и иголку.

Так себе стерильность, конечно…

Надеюсь, это поможет. Не хотелось бы после победы над оборотнем сдохнуть от какой-то инфекции.

* * *

Пока Густав промывал, обрабатывал и зашивал мои раны, я шипел, матерился сквозь зубы и налегал на настойку. Пойло, конечно, отвратительное, но, после драки с оборотнем, прямо то, что доктор прописал.

Развезло меня с него, конечно, прилично. Но, когда разум немного затуманился, притупилась и боль.

— Густав, расскажи мне про этот Деймос, — попросил я. — Надоело ни черта не понимать.

— Хм, — тот вытер пот со лба тыльной стороной ладони, — А с чего начать-то?

— Желательно, с начала.

Густав хмыкнул.

— Так весь остаток ночи проговорим, еще и останется. А тебе отдых нужен. Может, завтра?

— Сегодня. Можно вкратце. Но сегодня. — Настоял я. Откладывать экскурс в историю этого места мне не хотелось. Доводы в пользу своего решения я незамедлительно озвучил собеседнику. — А то завтра опять случится какое-то дерьмо, и я снова останусь без ответов.

— Ну, как скажешь, — Густав вздохнул.

Ненадолго он замолчал и задумался, видимо, планируя дальнейший рассказ. Я не торопил. Молча смотрел, как Густав, сопя, накладывает мне повязки из чистой, по его мнению, ткани. Наконец, тяжело вздохнув, он начал свой рассказ:

— Давно, больше сотни поколений назад…

— А можно как-то ближе к делу? — я сделал еще один солидный глоток, запоздало сообразив, что он уже точно был лишним.

Густав бросил на меня укоризненный взгляд и покачал головой, однако, продолжил: