Густав сказал, что обряд нельзя проводить в самом храме, так как погибший был оборотнем. Его присутствие осквернило бы священное место. Густав рассказал, что внутри храма находилась усыпальница местного святого, которого здесь очень почитали. Его звали Антли, и деревушка называлась в его честь.

Как мощам мог навредить мертвый оборотень, жрец не уточнил, но запретил вносить тело внутрь. Было ли это справедливо? Едва ли. Себастьяна я не знал, но не думаю, что он стал кровожадной тварью по своей воле…

Как бы то ни было, люди стояли вокруг костра, на котором лежало тело мертвого охотника-оборотня. Среди общей массы выделялся молоденький паренек лет пятнадцати с непослушной рыжей шевелюрой и красными от слез зелеными глазами. Он стоял ближе всех к костру, рядом с Густавом, и неотрывно смотрел на тело своего отца.

Парня звали Натаном. Он сирота: мать умерла, когда рожала его, старшая сестра пропала без вести полгода назад, а теперь не стало и отца. Других родственников нет…

Когда я смотрел на заплаканного мальчишку, у меня ком вставал поперек горла. Невольно вспоминалась Алиса. Она так же плакала над гробом отца, которого тоже убил я. Но у нее осталась хотя бы мать.

Натан же был один.

Паренек почувствовал на себе чужой взгляд и посмотрел на меня покрасневшими глазами. Странно, но я не видел в них осуждения или ненависти. Только печаль и страх.

Густав положил руки на плечи мальчишки и что-то зашептал тому на ухо. Натан вытер нос грязным рукавом и коротко кивнул.

Густав призвал всех к тишине и начал читать молитву.

Я думал, он попросит Свет сжалиться над душой Себастьяна, ведь все, что тот делал, он делал в обличие волка, не контролируя себя. К тому же от его клыков никто, кроме меня, не пострадал. Дом Густава был первым, куда ворвалось чудовище. И последним…

Но, в своей молитве, Густав не упоминал Себастьяна, как человека. Он говорил о справедливой каре для каждого чудовища и просил Свет защитить всех собравшихся от порождений тьмы.

Когда жрец закончил, он облил тело покойного какой-то жидкостью. Натан взял факел. Дрожащей рукой он поднес его к костру. Но, глядя на мертвеца, замешкался. Натан погладил отца по таким же рыжим, как и у него волосам…

Густав взял руку мальчишки в свои ладони, и с усилием опустил факел.

Пламя вспыхнуло, жадно пожирая тело Себастьяна.

Все собравшиеся смотрели на огонь, горящий вопреки дождю и ветру. Когда пламя погасло, каждый взял с пепелища пригоршню пепла, чтобы положить его на крыльцо, если среди ночи вновь раздастся протяжный волчий вой.

* * *

Время я коротал тренировками с мечом. Реквием не призывал. Вместо этого попросил Густава раздобыть для меня обычный меч. Он только покрутил пальцем у виска и сказал, что такое оружие стоит целое состояние, а местный кузнец ковать мечи попросту не умеет. Все что он смог — сделать для меня грубую заготовку, больше напоминающую лом с рукоятью. Но это лучше, чем ничего. На первое время сгодиться.

С обряда по Себастьяну прошло четыре дня. Я жил в доме Густава, а сам жрец перебрался к Натану, чтобы позаботиться о мальчишке первое время. Дом охотника находился на самой окраине деревни, ближе всех к лесу, но, несмотря на опасность, Натан упрямо не хотел его покидать. Видимо, юношеский максимализм. Но я не мог винить паренька — ему сейчас очень тяжело.

Приходилось Густаву таскаться туда-сюда. При каждом удобном случае, он неустанно жаловался на усталость и стертые ноги, но я только отшучивался, что долгие пешие прогулки пойдут ему на пользу.

Кроме самого Густава я ни с кем больше не общался. Местные сторонились меня, да и от дома я далеко не отходил. Катерина как-то не спешила выполнять свое обещание, так что оставалось только ждать.

Чем я и занимался.

Очередным утром, по крайней мере, мне казалось, что сейчас именно утро, я спустился на первый этаж. Еда закончилась вчера, но Густав обещал заглянуть домой по пути на службу и принести что-нибудь на завтрак.

Время шло, но он так и не пришел.

Когда я уже начал волноваться, в дверь постучали. Я насторожился — ступеньки не скрипели, значит, это не Густав.

— Кто там? — спросил я.

— Натан.

Я поднял засов и выпустил парня внутрь. Он вошел и застыл, опустив голову.

— Эм… привет. — Я немного растерялся. — А где Густав?

— Спит, — буркнул Натан.

— А служба?

— Ее не будет. — Парень покачал рыжей головой. — Я еду принес. Куда положить?

Я жестом указал на стол. Что-то в поведении Натана было не так. Не то, чтобы я его хорошо знал, но все же…

Может, это стресс? Ребенок пережил такое, что и взрослого выбило бы из колеи на долгое время.

Пока Натан выкладывал из сумки черствые лепешки, вяленое мясо и, кажется, лук, я пытался придумать, как завязать разговор. Мне надо было поговорить с ним куда больше, чем ему со мной. Но с чего начать?..

— Натан, — позвал я, и он повернулся.