Увидев, что бесплатная рабочая сила исчезла, бедняцкие активисты передумали с коммуной и монастырь сделался заброшенным. Хотя, колокола, якобы по «требованию трудящихся», пролетарские ценители «цветмета», под пение «Интернационала» сбросили с колоколен и увезли на переплавку.

А во время второй мировой войны там сделали лагерь для военнопленных. Чекистам здесь было удобно: вокруг высокие каменные стены, внутри — большая церковь, куда загоняли людей, много помещений — кельи, трапезная, гостиница, с десяток маленьких деревянных домиков, где раньше жили обеспеченные «монаси», имевшие свое «хозяйство».

Году так в 1944, несколько немецких военнопленных валили лес без конвоя в окрестностях монастыря. Когда очередное дерево упало, то корнями оно выворотило землю, открыв вход в пещеру. Оттуда вылезла парочка каких-то людей и подслеповато щурясь на свету они спросили:

— Люди добрые, Вы кто же такие будете?

Один из немцев, владеющий русским языком, ответил:

— Немцы мы. Военнопленные. Тут лес валим.

— Так война до сих еще идет?

— Идет.

— Надо же, за столько лет ничего не изменилось! Ну, тогда мы полезли обратно.

И исчезли, только их и видели. Вот такой вот нелюбопытный здесь народ живет. Все занимаются сугубо своими делами, а в чужие не лезут.

С каждым днем становилось все холоднее. 28 октября ночью пошел снег. Мой прибор начал сбоить. Он не мог нормально работать при наличии кристаллов замороженной воды на щебенке. Все искрит, все ослепительно светится и кажется драгоценными камнями. М-да-а, загвоздочка. Ёк-макарёк, и что делать?

К счастью выпавший снег быстро стаял, так что я сумел проделать в этот день еще пять км. Не без результатно. Количество моих изумрудов пополнилось. Такая «Голконда» мне и во сне не снилась!

Скучать от безделья мне не приходилось.

29 октября я еще работал, а вот 30 октября выпал устойчивый снег, который уже не таял, и началась зима. Личные поиски мне пришлось прекращать. Баста! Золотые горы, нарисованные воображением, поманили и растаяли. Ну… видать, не судьба.

Но я не унывал. Я прошел вперед по безбрежным уральским просторам еще на 15 км, а потом стал возвращаться. Заходя во все населенные пункты, расположенные неподалеку от дороги. И вел обмен. Типа коробейника. Народ был здесь простой. Как говорится: «привыкли руки к топорам». Патриархальная идиллия:

В деревне мы жили,

Метелки вязали,

В Москву, в Москву,

В Москву отправляли…

Если кто и нашел красивые камешки у насыпи, то не знал, что это такое. Особенно мальчишки. Так как с царских времен самоцветы — государственная монополия. То есть статья. Мало кто сталкивался, мало кто в руках держал. А ювелирные камни — вещь в этих местах довольно редкая, да и мало их в свободной продаже.

А вот я выступал в качестве геолога-коллекционера и выкупал эти «геологические образцы». Платил или деньги, или же сбывал оставшиеся у меня после Львова разнообразные польские мелочи. Не махорка, но тоже пойдет. Попутно скажу, что медведи, посаженные на цепь, здесь часто выполняли обязанности сторожевой собаки. Причем довольно злой.

Добавлю, что слава богу, что здесь довольно населенная местность, так что на ночевку я всегда становился в поселках или хуторах. Ночевать же без возможности толком согреть чай и пищу при жестоком морозе было бы очень тяжело. Так, от селения к селению, передвигаясь вдоль железной дороги, я возвращался в цивилизованные места.

В результате, 4 ноября я снова был в Асбесте. Обогатившись в результате своей экспедиции на 400 грамм. Изумруды часто были вплавлены в породу или же мне продавали осколки друз. Но по самым скромным расчетам, в этой обогащенной породе было на 200 грамм чистых изумрудов. А это 1000 карат. Ох и богатенькие же мы буратинки! Правда, после обработки — всего 500 карат. Жить можно.

Еще четыре дня занял обратный путь до Москвы. Снова на перекладных, будь он неладен. Вынес все «тяготы и лишения» как стойкий оловянный солдатик. Лишь в поезде я смог расслабиться и снова накропал новую статейку. После того как закончил на чистовик картографирование отрезка железной дороги. Берем в руки тетрадь и карандаш! Надо писать пока есть возможность. Хоть и не опубликуют, но хотя бы поставят в очередь.

В этой статейке я прошелся по влиянию человека на окружающую среду. И на животный мир. Благодаря стрессогенным факторам окружающей среды природа меняется буквально у нас на глазах. Бабочки, живущие в промышленных городах, из-за постоянной сажи и копоти, меняют белый цвет своих крыльев на черные.