Часто древние лестничные конструкции из дерева и глины, по которым я спускался, были сухи как пыль. Они практически распадались у меня под ногами. Но я, с упорством идиота, лез все дальше вниз.

Прошел по одному туннелю, соединяющему небольшие природные карстовые пещеры, потом по другому, сворачивая наобум. Двигаясь по темным лабиринтам. Интересно, сумею я отсюда выбраться без «клубка Ариадны»? Как-то все это жутковато…

Как бы мне тут на старика Хоттабыча не наткнуться! Наконец, луч фонаря железнодорожника высветил впереди завал: груду камней, сверху которой лежало несколько балок. Однако через завал шла изгибаясь узкая тропинка, а сверху веяло сквознячком. Я полез через завал, когда внезапно до меня донеслось какое-то мерзкое жужжание.

Я остановился, посвятил фонариком — и тут же инстинктивно вскрикнул и отпрянул назад. Ёлы-палы! Среди этой груды нападавших сверху камней я увидел на своем пути огромную массу впавших в зимнюю спячку змей. Они спали на холодном воздухе, сплетясь в огромный клубок и этот клубок делал жуткие медленные движения, пульсировал, вращался, словно был единым существом.

Сон части ядовитых гадов был настолько неглубоким, что они предупреждающе легко стучали и терлись своими хвостами о камни. Я повел лучом своего фонарика и увидел, что среди камней, устроившись в маленьких выемках спят и другие змеи. Носители Пылающей Смерти. Они были повсюду и их были сотни. И даже позади меня. Отвратительнейшие создания: серые, мрачные, злобные. Жуть! Такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать!

Понадеявшись, что сонные змеи, холоднокровные пресмыкающиеся, впали в зимнюю спячку, поэтому сейчас поведут себя вяло и заторможенно, я живо оборудовал переносной пункт по дойке змей. Брал руками одну из тварей и доил ее в специальный стаканчик. А потом гадину отбрасывал прочь. Надеясь за сегодняшний день набрать недельную дозу змеиного яда. Когда за плечами уже пару тысяч змеиных поединков, то еще полсотни ничего не значит…

В начале все шло хорошо. До определенного момента. Пока я не начал распутывать клубок змей, вытаскивая их по одной, словно веревки. Реакция последовала мгновенная и ужасающая, тоннель словно наполнился шипением и жужжанием тысячи пчел и взорвался ураганом движений.

Ленивая змеиная масса внезапно взвихрилась, змеи сворачивались наносили удары, расползались во всех направлениях. Твари кусали меня массово, но в основном преградой выступали мои сапоги из толстой кожи. К несчастью, одна из змей которую я как раз держал в руке, судорожно забилась, как стальная пружина обвила мою руку браслетами, словно стальной лентой, а потом пружинисто оттолкнувшись, вырвалась и атаковала меня несколько раз.

Плащ и перчатки защитили меня, но один укус эфы пришелся как раз в незащищенную руку, выше запястья. Пипец! Вот как эта тварь сумела добраться до незащищенной полоски кожи? А у меня, к сожалению, был не монолитный костюм химзащиты.

Работа закончилась. Я рискнул и проиграл. Теперь надо как-то остаться в живых. Бросив сорванную змею в сторону, я подхватил фонарь и словно спринтер- многоборец рванул наутек. Оставив на месте множество своих вещичек, в том числе собранный яд. Не он меня сейчас беспокоил. Не хотелось бы «умереть в сапогах» как Н. М. Пржевальский. Но человек полагает, а Бог располагает…

Словно джинн, вырвавшийся из бутылки, я в каких-то пару минут с реактивной скоростью выскочил из подземелья. Не соображал ничего, отключил голову, но ноги меня как-то сами вынесли. Снаружи был день и фонарик стал не нужен.

Среди своих оставленных вещей я нашел нож, разрезал места укуса и выдавил немного отравленной крови. Затем наложил на руку жгут ниже локтя. Хлебнул из фляги с отваром «змеиной травки». А в финале — достал шприц, ампулу антиэфина и вколол себе противоядие. К счастью, в окрестностях старой крепости водились и зимовали исключительно серые эфы. А они менее ядовитые, чем гюрза или кобра. Но все равно из двадцати отпущенных мне природой минут я уже пять потратил.

А впереди еще долгий путь к помощи. Оставив все вещи здесь, среди развалин крепости, я снял плащ и свитер, чтобы они не мешали мне при беге и рванул к городу.

Меня уже колотило, но в первую минуту я пробежал около 500 метров, подскакивая на камнях, как горный козлик. Жить захочешь — побьешь все рекорды. Даже олимпийский бег с препятствиями.

Далее меня стало штормить. Ноги налились свинцом, голова стала как пульсирующее чугунное ядро. Я продолжал бежать, но движения мои все замедлялись. Яд, несмотря на жгут, продолжал распространяться по организму, отравляя кровь, воздействуя на нервную систему. Еще четыре минуты и новый километр остался позади.

Но тут я упал. Поднявшись, я обнаружил, что все мое тело горит. Перед глазами все плывет. Я, пошатываясь, пошел пешком в направлении к Байрам-Али. Через пять минут, пройдя метров 1200, я снова упал. Вот гадство!

Дело происходило как раз недалеко от старого мазара, то есть — кладбища. Как по мне — не очень хорошая примета!