Я осталась в комнате одна, вздохнула и отправилась на кухню. После всех сегодняшних волнений мне требовались значительно подкрепиться.

Ингу я обнаружила у плиты. Она варила очередную тушку цыпленка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Как у нас с припасами? — я уселась на свой любимый стул.

— На три-четыре месяца точно хватит, лейра, — откликнулась Инга.

Что ж, уже легче. За это время я успею выйти замуж и, скорее всего, перееду к мужу, во дворец. Такая перспектива меня, тихоню, не радовала, конечно. Но вряд ли я смогу остаться в усадьбе. А значит, Инге еды будет более чем достаточно. Да и я не собиралась бросать свою помощницу. Еще до свадьбы нужно будет обговорить с дедом этот момент.

Минут через пятнадцать, когда курица окончательно сварилась, мы с Ингой с удовольствием поели ее вместе с шартой и затем, сытые, разошлись по комнатам.

Я отправилась в свою спальню, улеглась на кровать с не дочитанными сказками, задумалась. Нет, дед, конечно, в чем-то прав. Я трусиха еще та. И мне проще жить так, как я привыкла, чем пытаться что-то изменить. Но это же не значит, что меня надо вытаскивать из моей норы за шиворот и кидать в водопад, чтобы научить плавать!

Следующие сутки меня никто не трогал. Я ходила по дому, меняла в нем обстановку и думала, что все же хорошо быть всемогущим существом. Захотел — щелкнул пальцами, и вот, пожалуйста, и новые шторы, причем обязательно молочного цвета, и гобелены на стенах, причем с определенными сюжетами. Да даже стулья, и те можно подобрать по вкусу, с выгнутыми или прямыми ножками. Могу себе представить, сколько денег, сил и времени я потратила бы, если бы меняла обстановку «вручную». Спальню Инги я тоже изменила, по ее просьбе, естественно. И к вечеру Инга наслаждалась обстановкой в нежно-салатовых тонах, с простой, но удобной мебелью.

К концу дня, с перерывами на еду, я закончила обустройство усадьбы. И теперь интерьер больше походил на обстановку какого-нибудь пятизвездочного отеля, чем не реальную усадьбу или дом миллионера. Но мне мыло здесь удобно.

Довольная собой и получившимся результатом, я улеглась в постель. Получилось, что на втором этаже пять спален, три гостиных и мой кабинет. На первом — исключительно подсобные помещения и кухня. В ней я мало что изменила. Печь осталась прежней, рукомойник — тоже. Разве что полочки и шкафчики приобрели цивильный вид, кухонный стол теперь красовался клеенкой, да посуда немного обновилась. В любом случае, находиться в кухне теперь было намного приятней, мне так уж точно.

На следующий день, сразу после завтрака, в усадьбе появилась портниха. Я проводила ее и двух ее помощниц в приготовленную для этого комнату и выжидательно взглянула на них.

Высокая, подвижная, худая, с голубыми глазами и идеальной укладкой, портниха представилась Альриной. Ее помощницы, невысокие девушки, брюнетки с карими глазами, были похожи на нее, как две капли воды. Дочери, видимо.

— Платья каких фасонов желает лейра? — почтительно осведомилась портниха.

Я посмотрела на тюки с тканью, принесенные тремя женщинами и сейчас стоявшие в углу комнаты, и крепко задумалась. Рисовать я не умела, чертить — тоже. Перед моим лицом появился толстенный талмуд с фасонами, услужливо положенный портнихой.

Я кивнула в знак благодарности и принялась листать страницы. Ничего короткого или чересчур вызывающего здесь, конечно, представлено не было. Впрочем, я отлично жила и без таких нарядов.

После недолгих листаний я выбрала классические местные фасоны: почти полностью закрытый лиф, украшенный обычно или нитями, или рюшами, и длинную, в пол, юбку, пышную или разлетающуюся, чаще всего с лентами. Кстати сказать, и портниха, и ее дочери носили наряды именно таких фасонов, только у портнихи не было лент на подоле. И цвет ее платья — темно-синий, в то время как у девичьих — ярко-оранжевый и светло-зеленый. Все три юбки были разлетающимися. Оно и правильно, как тут в пышных работать.

После выбора фасонов начался подбор тканей. Вообще-то, логично было бы принести лишь небольшие отрезы: приложил к телу, увидел, как будет смотреться, не понравилось — отложил в сторону. Как оказалось, далеко не всегда эта тактика срабатывала: нужно было завернуть модель в тот или иной рулон, причем в том числе и перед окном, чтобы посмотреть, как ложится на ткань свет, и только потом выносить вердикт. Меня заворачивали, осматривали, освобождали от ткани, брали другой рулон.

Освободилась я после обеда и чувствовала себя сильно разбитой.