Эйден высовывает пальцы так же внезапно, как и засовывает их внутрь, оставляя меня ошеломленной и все еще прислоненной к машине, дышащей хрипло и неровно.

Затем он делает то, что шокирует меня до глубины души.

Он нежно целует меня в нос.

Его глаза все еще темные, но они становятся намного яснее, когда он говорит:

– Хорошая девочка.

* * *

До конца недели ни Эйден, ни Ксандер не появляются в школе.

Они оба отстранены от занятий.

Согласно слухам, тренер отправил их в частный лагерь до окончания срока их дисквалификации в качестве формы наказания.

Ни один тренер не захотел бы, чтобы два его звездных игрока вцепились друг другу в глотки. Особенно в выпускном классе.

Я просто счастлива, что у меня есть личное пространство от Эйдена.

После той дождливой ночи мне нужно нечто большее, чем просто пространство.

Мне нужен континент между нами.

Как я могла уступить ему? Даже кончить?

Он больной монстр. Он только причиняет мне боль.

Даже уничтожает меня.

Так почему, черт возьми, я не могу перестать думать о той ночи?

Эйден по-прежнему шлет обычные грязные сообщения о том, что он думает сделать со мной, когда вернется. С каждым днем они становятся все более грубыми и запретными. Я никогда не читаю их в присутствии тети и дяди.

Этот ублюдок губит меня, и у меня нет способа остановить это.

Поскольку тетя и дядя работают в выходные, я решаю переночевать у Ким в воскресенье. Через несколько дней у нас контрольная по математике, так что мы тратим некоторое время на учебу.

Дом Ким находится на стороне высшего класса. Их район кричит о богатстве, и он полон аристократов и денег. Я стою в спальне Ким и смотрю на балкон. Дом Ксандера находится напротив. Я даже представить себе не могу, каково это – соседствовать со своим ночным кошмаром.

Дом Эйдена находится дальше по улице. Он огромный, внушительный и… безжизненный. Никто не входит и не выходит.

Эйден, должно быть, все еще в своем лагере.

Не то чтобы меня это волновало.

Yellow группы Coldplay звучит с моего телефона, и Ким подпевает ему, роясь в своем шкафу.

Мы только что уложили Кириана спать после того, как повозились с макаронами с сыром. Мать Ким сейчас в своей студии, и ее нельзя беспокоить, когда она работает над следующим шедевром.

Кир казался вполне довольным тем, что на его воскресных свиданиях были только мы с Ким.

– Что ты делаешь? – Я наконец сосредотачиваюсь на ней и на всех нарядах, которые она разбрасывает по кровати.

– Ронан устраивает вечеринку в эти выходные. Он только что написал мне.

С каких это пор Ронан пишет ей эсэмэски?

– Ты действительно идешь на вечеринку к Ронану?

– Это выпускной год, Элли. Мы не проживем его дважды. – Она улыбается, позируя с шарфом из искусственного плюмажа на шее. – Давай, выбери что-нибудь.

– Пас. Меня не интересуют вечеринки.

– Перестань морозиться, и пошли.

– Нет.

– Однажды я собираюсь убедить тебя.

– Никогда, Сатана.

Я собираюсь переодеться в пижаму, когда мой телефон вибрирует.

Мой пульс почти учащается, когда я вижу имя Эйдена.

Эйден: Давай встретимся.

Я почти могу представить себе его властный тон, если бы услышала, как он произносит эти слова. Я думаю, это подтверждение того, что он вернулся из лагеря.

Эйден: Я скучаю по тебе.

Что-то так сильно сжимается у меня в груди, что становится больно.

Как он может так легко произносить подобные слова? Как он может так легко выводить меня из себя?

Эйден: Я знаю, ты тоже скучаешь по мне. Тебе не обязательно это говорить.

Высокомерный ублюдок.

И нет, я ни черта не скучаю по нему.

Кто скучает по своему мучителю?

По кошмару?

Эйден: И что? Ты собираешься встретиться со мной или мне следует импровизировать?

Понятия не имею, что это значит, но для меня это не может быть хорошо.

Эльза: Не смей.

Он не отвечает.

Будь проклят этот псих и будь проклята я за то, что показала, что мне не все равно.

Мой взгляд падает на Ким. Если его нет в лагере, то он, должно быть, идет на вечеринку к Ронану, верно?

– Ким! – Я бросаю свой телефон на кровать и подхожу к ней. – Не уходи, и я посмотрю с тобой корейскую мыльную оперу.

Она смеется, вытаскивая два платья.

– Мы сможем сделать это, когда я вернусь.

Черт возьми.

– Ксандер вернулся из лагеря, – выпаливаю я. – Ты же не хочешь столкнуться с ним на вечеринке, верно?

– Ксандер может идти к черту. – Ее губы вызывающе кривятся. – Я больше не позволю ему разрушать мою жизнь.

Ну черт.

Похоже, сегодня вечером я иду на вечеринку.

Когда мы выходим из ее машины и направляемся к огромному дому Ронана Астора, я пытаюсь убедить себя, что я здесь только из-за Ким.