Но не только силой славился Бутырский. Природная гибкость и врожденное чувство баланса делали его крайне неудобным соперником. Он умел мгновенно менять направление атаки, уходить с линии броска и выворачиваться из, казалось бы, безнадежных захватов.

Меня поразила звериная грация его движений на ковре. Сергей двигался легко и пружинисто, будто большой хищный кот. В каждом его шаге, в каждом повороте корпуса сквозила отточенная годами техника самбо.

Но главным его козырем, конечно же, была реакция. Бутырский видел броски соперника еще до того, как они начинались. Он мгновенно считывал малейшие изменения в балансе оппонента и молниеносно импровизировал контрприемы.

Да, с реакцией у Сергея всегда был полный порядок. Как и с хитростью. Этот пройдоха умел просчитывать ходы соперников на три шага вперед. За внешней простотой и добродушием скрывался цепкий, математический ум стратега от борьбы.

Лицо Бутырского озаряла широкая открытая улыбка и неизменное выражение дружелюбия. Если не знать его, можно было принять это добродушие за чистую монету. В этом он похож на Крабова. Но я-то понимал, что за этой миной скрывается расчетливый и опасный противник.

Светло-русые волосы Сергея сейчас были коротко подстрижены, а на скулах и подбородке темнела короткая щетина — видимо, не успел побриться с утра. Прямой нос, высокий лоб, твердый подбородок с ямочкой. Его лицо будто излучало природное обаяние и какую-то мальчишескую задорность.

Но больше всего меня цепляли его глаза. Ярко-синие, лучистые, смеющиеся. В глубине этих глаз плясали озорные искорки, будто Сергей знал какой-то одному ему ведомый секрет и заранее посмеивался над соперником.

Вот и сейчас, стоя напротив меня на ковре, Бутырский сверлил меня взглядом и улыбался своей фирменной улыбкой — открыто, лучезарно и в то же время с некой затаенной хитрецой. Словно говоря: «Ну что, Витек, начнем веселье?».

Да, таким был Сергей Бутырский — мой нынешний принципиальный и непредсказуемый соперник. Уникальное сочетание силы и гибкости, стремительности и техники, обаяния и стратегического мышления. Наша схватка была как партия в шахматы, где просчет грозил поражением, а талант импровизации мог принести победу.

И вот мы стоим друг напротив друга. Глаза в глаза, улыбка против хладнокровной сосредоточенности. Бутырский излучал предвкушение борьбы, я — холодную решимость победить.

Он, как всегда, будет нестандартен, стремителен и напорист. Мне же предстоит противопоставить его напору свою технику, опыт и несгибаемую волю. Поединок обещает быть жарким!

Что ж, Сережа, давай сойдемся в очередной схватке — и пусть победит сильнейший!

* * *

Бутырский стоял на ковре, сверля взглядом своего главного конкурента Виктора Волкова. Он встречался с ним впервые. Но уже видел его до этого на ковре. Сразу понял, что это опасный противник. И сейчас Сергей нашел в облике соперника что-то новое, драматично меняющее расклад.

«Ишь ты, вымахал то как, каланча!», — хмыкнул про себя Бутырский, оценивающе оглядывая Волкова. Тот и правда возвышался над ним, как телебашня над сараем. Хотя и сам Сергей не из низкорослых был, но против этого гренадера смотрелся довольно компактно.

«Да у него одни ноги длиннее, чем я весь», — продолжал мысленно насмехаться Бутырский, глядя на мускулистые «ходули» Виктора. — «Небось пол-ковра за раз перешагивает, не то что я, бедный метр с кепкой».

Волков и правда был именно что волк — поджарый и сильный. Широкие плечи и рельефная мускулатура так и проступали под облегающим борцовским трико. «И когда только успел так накачаться, паршивец?» — подивился Сергей про себя. — «Я вон сутками в зале, а все равно рядом не стоял».

Но больше всего Бутырского впечатлила фигура Волкова — статная, сбалансированная и гибкая, как у циркового гимнаста. Длинные мышцы, сухие связки, идеальные рычаги рук и ног — все это делало его крайне непростым соперником. Поди подними такого верзилу, не то что уложи на лопатки!

«Где он такую координацию отхватить успел?» — не унимался мысленно Сергей. — «Будто в цирке с пеленок выступал, честное слово. Вот ведь достался мне соперничек на мою голову».

Бутырский перевел взгляд на лицо Виктора — волевое, сосредоточенное, будто выточенное резцом гениального скульптора. Прямой нос с горбинкой, высокий лоб мыслителя, волевой подбородок с ямочкой. Ну чисто былинный богатырь, только размером поменьше. А надо лбом смоляными волнами топорщилась густая копна темных волос.

Поразительными в облике Волкова были его глаза — ярко-зеленые, как изумруды, пронзительные, словно рентген. Казалось, одним лишь взглядом Виктор проникал в самые потаенные уголки души, выискивая слабые места и страхи. От этого взгляда трудно было скрыть что-либо.