Когда освободил руки, мужик поспешил стянуть с головы мешок. Он уселся на днище контейнера, стал развязывать на затылке толстый узел кляпа. Я, тем временем, быстро резал путы на его ногах.

— Ты как, нормально? — Глянул я на мужика закончив.

— Да, — покивав, ответил тот хрипловато.

— Хорошо. Тогда пошли.

Когда мы выбрались из контейнера, перестрелка уже закончилась. Женя принялся успокаивать расплакавшуюся Тамару. У женщины началась истерика после пережитого.

— Витя, — тронул меня за раненной плечо Фима, и меня прострелило болью. — Блин, ты ранен, что ли?

— Пустяки, — обернулся я к Ефиму.

— Я хотел сказать, Вить, прости. Ты был прав насчет Кристины, а я дурак…

— Потом поговорим, — строго сказал я. — Сейчас не время.

Звуки стрельбы к этому моменту уже совсем стихли. Продолжавшаяся меньше минуты бойня, закончилась не в пользу людей Костлявого. На фоне приглушенного света автомобильных фар я видел, как люди Кулыма стаскивают погибших в ровный рядок.

— Так, — я обернулся к незнакомцу, приблизился к нему.

Парень был рослым. Широкоплечий и поджарый, он носил джинсы и простую синюю футболку с принтом в виде какого-то американского орла. Черты лица в полутьме рассмотреть было непросто, их смазывала игра света и тени. Однако по виду парню не было еще и тридцати. У него было вытянутое волевое лицо, крупноватый ровный нос и крепкий подбородок. Небольшие глаза смотрели внимательно и спокойно.

Казалось, он не перенес особых душевных переживаний, находясь в этом контейнере. Если любой другой человек будет в шоке после такого, этот парень держал себя в руках. Он явно был не так прост.

— Спасибо, что вытащил, — проговорил он избавившимся от хрипотцы низковатым голосом молодого человека.

— Не за что, — ответил я и спросил беззлобно: — Как зовут? Как сюда попал?

— Андрей меня звать, — проговорил он, — а как попал? За хлебом шел. Подскочили жигули, видать, те. Что вон там стоят. Ну меня огрели чем-то по голове и затянули в салон. Очнулся я уже тут, связанным.

— Ты знаешь людей Костлявого? — Спросил я.

— Это что, допрос? Ты из ментовки, что ли? — неожиданно резко спросил парень.

— А тебе есть что скрывать?

Парень обвел взглядом Фиму и Женю, уставившихся на него исподлобья, покачал головой.

— Нет. Нету. Я вообще не понимаю, как здесь очутился. Не знаю, кто эти суки, что меня взяли. Тем более не знаю, за что. Мне казалось, что меня просто похитили и будут требовать выкуп. Да только за меня никто не заплатит. Я тут, в городе, недавно. Едва четыре дня. А из родных у меня тут только двоюродный брат. Да и тот сейчас без денег сидит.

Мы с Женей переглянулись.

— А вы что, все знакомы? — Спросил незнакомец.

— Знакомы, — сказал я. — Это друзья мои.

Андрей снова смерил всех троих взглядом, глянул на Тамару. Кивнул.

— Тогда мне и самому интересно, каким я тут боком, — проговорил он.

— Ладно, — сказал я. — Поедешь с нами. Скажешь, где тебя в городе высадить.

* * *

Шелестов ждал. Нойзман, не разрешивший ему присутствовать на «сделке», отдал Саше сотовый телефон и велел сидеть дома. Сначала Шелестов даже обрадовался этому. Некоторое время он ходил воодушевленный мыслями о том, что его жизнь скоро изменится.

Усевшись перед своим маленьким телевизором, Саша мечтал, как сменит этот мелкий жакт-клоповник на приличную квартиру, как купить дорогой японский телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Приобретет себе свой собственный сотовый телефон, чтобы производить впечатление на окружающих.

Он думал сменить гардероб. Уже видел себя в костюме, похожем на тот, что носил сам Нойзман. А главное… Главное — машина. Шелестов мечтал о машине. Прямо-таки грезил, как совсем скоро возьмет себе новую девятку, едва сошедшую с конвейера. Правда, он еще не определился с цветом и мысленно выбирал между вишневой и белой моделями. Тогда уж девчонки точно перестанут делать вид, что Александра Шелестова не существует. Он станет значимым. Выбьется, наконец, в люди.

Мысли о роскоши, о новой, красивой жизни, что ждет Шелестова в будущем, не давали ему спать. Сашу буквально трясло от облачных замков, которые он построил в своей голове.

Когда время перевалило за два часа ночи, а Нойзман так и не позвонил, розовые мечты сменились мрачными переживаниями. Шелестов забеспокоился. А вдруг его кинут? Вдруг американец просто использовал Сашу, чтобы как можно больше узнать о Летове?

Потом пришли другие беспокойства, еще более тяжелые.

«А вдруг что-то случилось? — Думал Саша. — Вдруг все пошло совершенно не по плану?»