Мы схватили сиплого. Я усмирил его подзатыльником, чтобы тот не вихлялся, как червь. Бандит был худой и легкий, поэтому мы, не напрягаясь, потащили его к котельной. Открыв дверь в темное помещение с топкой, лопатами и лишними стройматериалами, оставшимися после ремонта, мы бросили бандита на небольшую кучку угля, залежавшуюся в углу.

Тот, связанный по рукам и ногам, замычал, стараясь выплюнуть кляп.

— Да не мычи ты, — сказал я. — Знаю, невкусно. Я этой тряпкой масло с двигателя, под капотом протираю. Ну ниче. Тебе сойдет.

Замычав громче, бандит как-то возмущенно посмотрел на меня.

— Ну, — Степаныч скрестил руки на груди. — Что делать будем? Наворотили мы не слабо. Теперь надо как-то разворотить все назад. Есть идеи?

— А я говорил, — Женя подпер стену, стал разминать трехпалую кисть. — Что с бомбой больно круто вышло.

— Другого варианта не было, — ответил я. — Бандиты всегда давят с позиции силы. Нужны были какие-то рычаги, чтобы можно было давить в ответ.

— Жиденький у нас рычаг, — заметил Женя равнодушно и указал взглядом на Сиплого.

— Лучше такой, чем никакого, — вздохнул Степаныч.

К этому времени вернулся Фима.

Он притащил стул, задев головой низко висящую на проводе лампочку, поставил его посреди котельной.

— Сука… Ну просил же, не мой, — пробурчал недовольно Женя.

— Че? А это твой? — Удивился Фима.

— Да. Мой. Он, вообще-то, за моим столом стоит.

— Ну… Давай сгоняю быстро, — Фима взял стул. — Поменяю.

— Да хрен с ним, — отмахнулся Женя. — Ладно уж. Давай этого сажать.

Мы подняли бандюка, усадили на стул и привязали его у стулу тремя метрами проводов старой проводки, валявшихся на полу у стены. Я вытащил кляп.

— Сука, мля… — отплевался тут же Сиплый. — Я тебя, мразоту, буду сам резать по кускам, понял⁈ Я тебя, опущенец…

Договорить он не успел, потому что я врезал ему по зубам. Сиплый дернулся в сторону так, что у него аж шея хрустнула. Как я понял, спустя мгновение, это была совсем не шея. Бандит тут же выплюнул большой сгусток крови. Выпрямившись, раззявил рот, пытаясь ощупать сломанные зубы языком.

— М-м-м-м мля… — Замычал он от боли, — ты мне зубы выбил пи…

Сиплый недоговорил снова, потому что я опять замахнулся.

— Ладно-ладно! — Испугался он. — Только не бей!

— Че-то не надолго его хватило, — хмуро заметил Женя. — Больше храбрился.

— Не бейте… — Промяилил Сиплый, но я врезал ему еще раз, снова по зубам.

Бандита вновь дернуло, но теперь в другую сторону. Он скривился от боли. Потом он опять принялся отплевываться.

Я опустился к нему, схватив за одежду, выровнял на стуле.

— Знач, слушай сюда, — начал я. — За каждое слово, что вырвется из твоей пасти без моего разрешения, я буду бить тебе в морду. Понял?

Ошарашенный, не зная что ответить, Сиплый, прищурившись от боли, уставился на меня.

— Понял? — Занес я кулак.

— Да-да! Понял! — Поторопился он ответить.

— Ну и отлично. Короче, расклад такой. Ты пока что остаешься у нас. По крайней мере, до моей встречи с твоим любовничком-Мамиконом.

— А… А потом? — Буркнул он и снова схлопотал по роже.

Правда, теперь я ударил не так сильно и не по зубам.

— Что я сказал? Раззявишь пасть — получишь.

Наученный горьким опытом, он быстро-быстро закивал. Однако я все же ответил бандиту:

— А потом все будет зависеть от Мамикона. Может быть, ты выйдешь отсюда живым. А может быть, отправишься домой в пакете.

Сиплый удивленно раскрыл глаза. Раззявил было окровавленный рот, но повременил говорить.

— Болтай, если хотел что-то сказать, — разрешил я.

Сиплый с трудом сглотнул кровь, потом заговорил:

— Если ты думаешь, что я неплохой вариант, чтобы надавить на Кесояна — то ошибаешься… Мы с Мамиконом не ладим… Возможно, для приличия он притормозит, пока я тут, но потом… Если я умру или вы меня отпустите… Вы развяжите Мамикону руки…

— Что это значит? — Строго спросил я.

— Мы… Мы с ним наладим… — Повторил бандит. — Было у нас одно дельце… Если пообещаете не убивать… Я… Я расскажу. Все расскажу вам! Я знаю, как вы можете от него отделаться! Возможно, даже навсегда!

Мы с мужиками переглянулись. Я стал понимать, что к чему. Мда… А Сиплый был хитер. Быстро решился договориться. Однако все равно с ним надо держать ухо востро.

— Рассказывай, — бросил я.

Сиплый сглотнул. Страх в его взгляде смешался с сомнением, однако бандит решился:

— Короче, — начал он. — Был когда-то у Хасана братан. Близкий. Звали его Ашот Мерзоян. Погоняло — Каро. Он тут, в крае, одним из ближайших соратников Хасана был. Хоть в клане и не состоял, но его там, почти как своего принимали. Если б был он жив, именно его бы Хасан поставил в Армавир, вместо Мамикона.

— И? — Нахмурил я брови.