Я мотнул головой, и в темени кольнуло. Пощупав влажные волосы, я осмотрел пальцы. На них оказалась кровь.

С трудом поднявшись, я глянул на Кулыма. Лежащий на сидении, он не подавал признаков жизни.

— Сука… — Протянул я и тут же полез щупать ему пульс.

Упорное сердце старика продолжало медленно, но упрямо биться.

— Не… не-не… — Покачал я головой. — Я тебе так просто помереть не дам.

Обернувшись, я бросил взгляд на замок зажигания. Ключа там не было. Когда я заглянул в окошко, увидел, как Шелест с Бубном громко спорят. Сквозь распахнутую водительскую дверь было слышно о чем:

— Почему⁈ Ведь, главное, чтобы он умер! — Кричал Шелестов. — Уедем за город! Он сам скапытится!

— Да нихрена ты не знаешь! Нихрена не понимаешь! Надо нажать кнопку!

— Да не стану я жать! Это какой-то бред сумасшедшего! Он и так уже покойник!

— Я ж говорю, ты ничего не знаешь!

— Так расскажи!

Осмотревшись, я понял, что мы стоим в широком, страшно запущенном дворе какой-то заборишки. Даже, я б сказал, заброшенного массива. Двор окружали многочисленные низкорослые корпуса построек. Их пустые, словно беззубые рты, окна смотрели на нас внутренней темнотой. За нами развернулось широкое трехэтажное здание какого-то заброшенного учреждения.

Только потом я понял, что эта была старая армавирская поликлиника. Находилась она недалеко от второго Туапсинского вокзала и в советские годы была в распоряжении железнодорожного хозяйства города. После пожара, что случился тут в восемьдесят восьмом, ей перестали пользоваться.

Разруха последних советских лет не позволила городу восстановить здание. Сначала его законсервировали до лучших времен, а потом и вовсе про лечебное заведение забыли. Поликлиника так и осталась висеть засохшим струпом на теле Армавира.

— Расскажи, че за херня тут творится⁈

— Я не могу! Не могу, понял⁈ Не я решаю такие…

Бубен недоговорил, потому что я вышел из машины. Глянул на обоих бандитов, без движения застывших передо мной.

— Ключи, — протянул я руку Бубну.

Тот, испугавшись, только бросил взгляд на Шелестова. Сказал ему:

— Жми!

— Я… Я не…

— Ай, сука, дай я сам!

Бубен бросился на Шелестова. Они сцепились, стали бороться. Я пошел к ним. Без затей втащил Бубну в рожу.

Бандит отстал от Шелестова, грохнулся на землю, схватившись за сломанный нос.

— Без глупостей, — глянул я на Андрея, и тот замер под моим взглядом.

Он приподнял руки, говоря, как бы, что не будет дергаться. Опустившись к Бубну, я хотел, было схватить его за шиворот и врезать снова, но Бубен опередил меня.

— Стой! Не бей! — В защитном жесте он выбросил руки перед собой. — Не бей! Я отдам! Отдам тебе ключи, ладно⁈

Не говоря ни слова, я протянул руку. Бубен торопливо зашарил по карманам. Достав ключи, потянулся с ними ко мне.

Я сунул ключи в карман, обратился к Шелестову:

— Что вы хотели взорвать? — Спросил я.

Шелестов тут же растерялся. Взгляд его скакнул на Бубна, потом снова на меня.

— Че? — Прикинулся он дурачком. — Че взорвать?

— Давай сюда пульт от бомбы, — догадался я. — Или я отберу силой.

— Жми! Жми, Андрюша! — Крикнул вдруг Бубен, но я пнул его по ногам.

Бандит ойкнул, сжался в позу эмбриона.

Андрей не нажал. Он сунул руку в карман треников. Достал и отдал мне старый, потертый брелок от сигналки.

— Где бомба? — Спросил я.

— Пластит, — буркнул Шелестов. — Им вся правая задняя дверь изнутри залеплена.

— Мать твою, Шелест! — Крикнул Бубен. — Ты же понимаешь, что после этого всего мы с тобой покойники⁈

— Кулым и так умрет! — Заорал ему в ответ Шелестов. — Он умрет от ран! Нахера нужна бомба⁈

Пробурчав че-то неразборчивое себе под нос, Бубен злобно хлопнул по пыльной земле ладонью. Обреченно сел, повесив голову.

Я же, просто отправился обратно к машине. Заглянул к Кулыму, чтобы проверить, жив ли еще старик. Он дышал. Жила на шее слабо пульсировала.

Когда я закрыл дверь, нахмурился. В отражении на стекле окошка появилась озлобленная харя Бубна. Я обернулся, и бандит тут же налетел на меня, попытался ударить ножом.

Едва успев защититься, я остановил острие его выкидухи перед моими глазами.

— К-ключи… — прошипел он сквозь зубы. — Ни то прирежу…

Не успел я вломить Бубну лбом в лицо, как подоспел и Шелестов. Он вцепился в руки бандита, надавил на нож, стараясь пропороть мне горло. Ублюдки сговорились. Рассуждать о том, что тут происходит, и почему Бубен, будучи из черемушкинских, решился убить своего авторитета, я не стал. Времени просто не было.