Константин Викторович поджал губы в нерешительности. Потом сказал:

— Плохо, Ваня, — грустно ответил Константин Викторович. — Очень плохо.

— Что он сказал? — Спросил я.

Константин Викторович вздохнул. Повесил шлем на руль своего Юпитера. Опустив взгляд к панели приборов, покачал головой.

— Он даже слушать меня не стал. Как только я заикнулся, что подозреваю Гришковца в подлоге, сразу сказал, что это глупости. Что ему не надо повторения скандала с твоим отцом, да и вообще — пока нет доказательств, он не станет слушать клевету на своего зама.

— Мы же и хотим представить ему прямые доказательства, — сказал я. — Что он увидел все своими глазами.

— Так, просто его не убедить, Володя, — Константин Викторович грустно вздохнул. — Зараза. А я даже Максиму до сих пор ничего не сказал. Это ж выходит, что он уже договорился с Гришковцом, а мы так и не смогли уболтать председателя…

— Максиму Валерьевичу теперь нельзя сдавать заднюю, — покачал я головой. — Иначе Гришковец что-то заподозрит.

— М-да… Я даже и не знаю, Володя, что теперь делать. Зря ты втянул нас в весь этот твой шпионский план. Сразу понятно было, что ничего не сработает.

— Не отчаивайтесь. Время еще есть. Мы что-нибудь придумаем, — сказал я, глядя в бугристое от осенних облаков небо.

— Что ты придумаешь, Вова? — Вздохнул Константин Викторович. — Что тут вообще можно придумать? Если меня председатель наш не послушал, тебя он даже и в серьез не воспримет. А, выходит, Максима мы подставили. Ему теперь не отвертеться.

— Константин Викторович, успокойтесь, пожалуйста. Давайте подумаем холодным умом. — Я залез в люльку мотоцикла, задумчиво тронул лицо. — Что нам нужно сделать? По сути, нужно, чтобы председатель просто оказался в нужный момент в кабинете Гришковца, верно?

— Верно. Но как ты его уговоришь?

— А не обязательно его уговаривать, — я хмыкнул. — Нам надо подгадать все так, чтобы и Гришковец, и председатель были в одно и то же время в конторе.

— Подгадать? — Нахмурил брови Константин Викторович.

— Да. Подгадать. А дальше уж мы найдем способ, как их свести.

— Как? — Константин Викторович надел шлем. — В двадцатых числах председатель уезжает на спортивные сборы, если б поверил нам, мог бы задержаться на день-другой. А теперь мы его никак не удержим в конторе.

— Максим Валерьевич еще не уехал в Крсанодар? — Спросил я.

— Нет, Вова. Но только завтра собирается. Макс говорил, что к обеду за ним приедет водитель из Краснодара.

Я нахмурил брови.

— Значит, давайте поменяем наши планы.

— Как поменяем? — Удивился Константин Викторович.

— Который час? — Спросил я.

Тренер глянул на свой «Луч».

— Половина третьего.

— Рабочий день в конторе до пяти. Так?

— Ну так, — с подозрением посмотрел на меня Константин Викторович.

— Хорошо. И Гришковец с председателем сейчас там?

— Пока там, — подозрительность во взгляде тренера проявилась ярче. Подавшись немного ко мне, он понизил голос. — Что ты опять задумал, Вова?

— Поедемте к Максиму Валерьвичу. Надо устроить все так, чтобы передача денег случилась прямо сегодня.

* * *

Максим Валерьевич вышел из автобуса, осмотрелся, глянул на часы. Времени было начало четвертого.

— М-да… — Выдохнул он недовольно. — И куда я ввязался?

Когда полтора часа назад к дому его сестры, где сейчас гостил Максим Валерьевич, подкатил мотоцикл Кости, Иващенко уже собирал вещи на завтра.

Костя привез к нему домой и Вову Медведя. Почему-то Иващенко сразу понял, что что-то не так. Как только увидел взгляд своего старого друга, чувство тревожности тут же забилось в душе.

— Я уже согласился на всю эту затею, — сказал он тогда недовольно. — Обратно пути уже нету. Если отступлю, Гришковец может, от досады и злости обвинить меня в том, что я ему взятку предлагал, а он, видите ли, благородно отказался. Теперь, как хотите, так и уговаривайте Крылова поучаствовать в нашей, елки-палки, тайной операции!

То, что мальчик с Костей вывалили на него в тот момент, чуть было не заставило Иващенко выматериться в голос. Он все же сдержался. И более того, не видя иного выхода, согласился.

Деньги предстояло передавать сегодня. А это значило, что Иващенко немедленно нужно вернуться в контору Машиностроителя и, более того, уговорить Гришковца принять взятку. Конечно, легенду себе он уже придумал, да только не спугнет ли такая торопливость самого продажного судью?