Мать опустилась на табурет под вешалкой и, уронив руки на колени, опустила голову.

— Мам, прости, — Ира присела перед ней, заглянула в глаза. — Все хорошо, правда. Просто на работе задержалась.

— Ира, скажи правду, — мать сжала подол домашнего платья. — Кем ты устроилась работать?

— Ох, мама, — Ира положила голову ей на колени и уставилась на стену. — Я тебе не вру. Ухаживаю за животными одного состоятельного человека. Это все — чистая правда.

Мать погладила её по голове.

— А этот человек… Ты с ним…

— Нет, — Ира очень старалась сохранить спокойствие, но, отвечая, вздрогнула так, как будто её ударило током. — Не выдумывай.

— Хорошо. Я тебе верю. Ты — умная девочка и не должна так себя принижать.

— Я не принижаю, честно, — Ира подняла голову и улыбнулась матери. — Не переживай.

На том и разошлись. Ира умылась, поужинала, на выходе из кухни замерла. В гостиной бубнил телевизор, и мать уже уснула. Ира забралась на застеленную раскладушку, посмотрела конец какой-то передачи про допинг и, выключив телевизор, растянулась на своей кровати.

— Дочь.

Ира открыла глаза. Ей показалось, что она уже видела сон, и голос матери прозвучал в ночной тишине, как поздний звонок.

— Да, мам? — тихо спросила она, прижимая руку к груди — сердце колотилось, как бешеное.

— Может, снова заведем собаку?

Ира сморгнула.

— Зачем?

— Не знаю… Повеселее будет. Я, конечно, все помню и понимаю, но, может, заведем песика? Дика три года как нет.

Ира уткнулась лицом в подушку. Перед глазами проплыла картина, которую забыть было невозможно — мёртвый пёс в палисаднике у первого подъезда. Её красавца Дика задушили бельевой веревкой. Сообщение тогда пришло раньше, чем мать нашла тело удравшего от неё на вечерней прогулке пса.

"Надеюсь, ты все поняла?"

— Я понимаю, что его убийство ты очень тяжело пережила, — её молчание мать истолковала отчасти верно. — Но сейчас же все нормально?

— Нормально, — эхом ответила Ира. — Но ты уверена, что нам нужна собака?

Мать тяжело вздохнула.

— Прости.

В наступившей тишине было слышно, как ругаются молодожены двумя этажами ниже, как плачет маленький ребёнок в соседнем подъезде, как тихо бормочет телевизор за стеной, у баб Оли.

Никто не знает, что она пережила. Но чужие жизни часто кажутся проще собственной, потому что многое остается сокрытым от посторонних глаз. И тем ценнее человек, который сразу, на каком-то высшем, интуитивном уровне понял тебя.

Ира опустила руку, подняла с пола свой мобильный "кирпич" и, прикрыв ладонью экран, набрала сообщение.

"Эля, прошу прощения, что так поздно. Когда можно прийти на следующее занятие?"

Ира покрутила новый плеер в руках. Пусть самый дешёвый, зато первая покупка из разряда "я просто хочу" за долгое время. Вот только какую музыку на него закинуть, Ира не представляла. Она давно ничего не слушала и понятия не имела, что сейчас в тренде. Нашла с помощью телефона несколько старых песен, но ни одну не смогла дослушать до конца. Воспоминания не радовали, а день и без того выдался хмурым, чтобы паниковать по прошлому.

— Рая, а вы какую музыку слушаете? — спросила она, придвигая к себе ноутбук.

Рая протирала шкаф за барной стойкой в гостиной и ответила не сразу.

— Наверное, чтобы задавить тебя интеллигентностью и образованием, мне надо сказать, что классику. Но… Мне нравятся песни Стаса Михайлова, Трофима, Полины Гагариной.

— А из зарубежного?

— Ничего не слушаю. Какой толк слушать то, что не понимаешь. А что?

— Решила составить себе плейлист. Плеер купила… зачем-то.

Рая, в перчатках, с тряпкой в руке и косынкой на голове, заглянула на кухню.

— А ты у начальника нашего посмотри. Там папка есть на рабочем столе… Как её… "В уши гвозди".

Ира насмешливо хмыкнула. Сергей стремился соригинальничать и здесь. Содержимое папки представляло собой длинный список треков, начиная от " Антошки" и песенки про гусей и заканчивая композициями группы Slayer.

— Впечатляет, — заметила Ира.

— Вот-вот. Как начинает музицировать, так никогда не угадаешь, какой будет следующая песня. Это ужасно — после прекрасного вальса идут хриплые мужские вопли. Начинает казаться, что сходишь с ума.