Я не мог разобрать, о чем они говорили, но мы оба хранили молчание, когда шаги стихли, дверь закрылась, затем включились двигатели. Прошло несколько секунд, но ни один из нас не сдвинулся с места.

— Теперь вы можете выходить, девочки, — сказала мама с другой стороны двери.

Ноэми отпустила меня, распахнула дверь и потащила меня за собой.

— Что, черт возьми, это было? — спросила она. — Почему он был здесь?

Взгляд мамы метнулся ко мне, затем к моему отцу, который стоял в паре футов в стороне.

— Пойдем присядем.

— Почему? — спросила я, следуя за ними, потому что Ноэми не оставила мне выбора своей сильной хваткой за мою руку.

— Нам нужно поговорить, — ответил мой отец мрачным, но в то же время дрожащим голосом.

Ни один из них не сказал больше ни слова, когда они сели на один из диванов и жестом предложили мне и Ноэми сесть напротив них. Мы сделали, как нам сказали, но когда я сделала глубокий вдох, меня окутал отчетливый запах одеколона — одеколона, который я узнала, но не мог точно определить, откуда он мне знаком.

Мама и папа посмотрели друг на друга, и, когда папа кивнул, он повернулся к нам лицом.

— Вы оба знаете о семье Беретта, верно? Мы с Ноэми кивнули, потому что мы кивнули — все кивнули.

— Ну, Лука Беретта недавно умер. Я моргнула, пытаясь понять, к чему все это клонится. Почему это было так важно, что Ноэми написала мне, чтобы я немедленно возвращался домой?

— Что означает, что его сын, Лоренцо, займет это место.

— Хорошо. Я подвинулась к краю своего места и оперлась предплечьями о бедра. Атмосфера была напряженной, обещая что — то, к чему я не была уверен, что готова.

— Какое это имеет отношение к нам?

— Ну. Ма прочистила горло. Ее брови озабоченно опустились — или это был страх?

— Мистеру Беретте — Лоренцо — нужно сделать несколько вещей, прежде чем он сможет стать боссом. Ма сделала паузу, и я уставилась на нее, ожидая продолжения, но когда она повернулась лицом к папе, я тоже повернулась.

— Ты ведь помнишь его, правда, Аида? Мой пристальный взгляд метался по комнате, пытаясь понять, о ком он говорил, но я все еще была занят тем, почему вокруг нас было такое сильное напряжение, и почему это означало, что я должна вернуться домой, и почему в нашей квартире были люди.

— Э-э-э…

— Мы доставили товар на днях. Он стоял на кухне.

Мои глаза расширились, и я еще дальше съехала на край своего сиденья.

— Я… я помню его. Я вдохнула еще раз, почувствовав характерный запах одеколона, и это было все, что мне нужно было, чтобы вспомнить, как я стояла на кухне напротив мужчины, покрытого брызгами крови.

— Это был Лоренцо Беретта?

— Ты встречалась с ним? Спросила Ноэми, ее голос звучал как будто издалека.

— Да. Я уставилась на маму, потом на папу.

— Зачем ты нам это рассказываешь?

— Он… — Ма прочистила горло и поерзала на сиденье. — Ему нужна жена, прежде чем он сможет стать боссом.

Я моргнул.

— И он хочет тебя, — закончил за нее папа.

Сначала я не была уверена, к кому он обращается, но где-то вне моего тела я знала, что он смотрит на меня. Его темные глаза впились в мои, безмолвно говоря о тысяче вещей.

— Я? — Я указала на свою грудь, когда встала. Мои ноги подкашивались. Я чувствовала себя как детеныш жирафа, пытающийся встать на ноги, только я не упала с первой попытки.

— Он хочет, чтобы я стала его женой? Я рассмеялась — смехом типа «потеряй контроль над своим телом». Они пошутили. Они должны были быть такими.

Я повернулась к Ноэми, ожидая от нее такой же реакции, но ее не было. Она смотрела в пол, волосы закрывали половину ее лица.

— Аида, — сказала мама, вставая, и мой смех сменился мрачными вздохами. — Ты не обязана говорить «да». У тебя есть выбор. Она шагнула ко мне, но я отодвинулся в сторону.

— Выбор? — Я подняла брови, мои эмоции были повсюду. Я не была уверена, чувствовала ли я гнев, печаль или настоящую ярость, но что бы это ни было, оно быстро овладевало мной, и я не знала, как со всем этим справиться.

— Он был здесь? — Папа встал, и я переключила свое внимание на него.

— Это тот, кто только что был здесь? Два внедорожника снаружи?

— Да, — сказал папа, и теперь его лицо ничего не выражало. Он тщательно придал своим чертам выражение, которого я раньше не видела.

— Если ты скажешь «да», свадьба состоится через десять дней.

— Я… я не могу в это поверить. Я вскинула руки в воздух, пытаясь понять все это. Десять дней? Он хотел, чтобы я стала его женой через десять дней? — Он пришел сюда, чтобы спросить, стану ли я его женой, и у него даже не хватило порядочности спросить меня?

— Это традиция — спрашивать семью. Мама подошла ко мне ближе, только на этот раз я не двигалась. Я не могла осознать всего, что происходило. Я пошла на свидание с Брэдом и вернулась домой к тому, кто хотела, чтобы я стала его женой.