Как только у меня на пальце будет кольцо и Аида в качестве жены рядом со мной, я смогу взять управление на себя. И моим первым делом было точно выяснить, что здесь делает дядя Паоло.

Мои ноздри раздувались тем дольше, чем пристальнее мы смотрели друг на друга, ни один из нас не желал отводить взгляд или отступать. Возможно, сейчас он был старшим, но это ненадолго. И, словно по моей воле, заиграла музыка.

Я переключил свое внимание с дяди Паоло на проход, проходивший через центр церкви. Люди встали, их взгляды обратились к открывающимся дверям.

А потом вошла она.

Я не могла удержаться от улыбки при виде простого белоснежного платья. Чем ближе она подходила, тем больше я видел кружевных деталей, и я знал, что женщины семьи не одобрили бы это. Традиция заключалась в том, чтобы выходить замуж в белом, но она этому воспротивилась. Я рассудил, что она должна была хоть немного контролировать себя. В конце концов, это был не настоящий брак. Это был союз, заключенный по необходимости, в котором у нее на самом деле не было выбора. Так что я не слишком задумывался о том, что она нарушает традицию. Я пропустил это мимо ушей, решив, что у меня есть проблемы посерьезнее, чем чертов цвет ее платья.

Она повернулась лицом к своему отцу, когда была в паре футов от него, что — то прошептала ему, а затем оказалась напротив меня, и от ее легкой улыбки мне стало не по себе.

Я должен был это сделать. Я должен был жениться на ней, иначе я не был бы боссом. Я повторял эти слова снова и снова в уме, нуждаясь в них, чтобы подтвердить, почему мы это делаем.

Священник начал говорить, но я не уловил ни единого слова, ни когда он говорил об обещаниях, которые мы дадим друг другу, ни когда он обращался ко всем гостям. Это пронеслось мимо в суете, а затем он сказал мне повторять за ним. Мой лазерный фокус сфокусировался на Аиде. Ее темные волосы были завиты, частично распущены и ниспадали на плечи. Она была прекрасна, это бесспорно, но она была не для меня. Она никогда не будет для меня. Это не помешало мне изрыгать клятвы, обещая ей то, чего я не имел права обещать. Потому что я бы сломал каждого из них. Я знал это. Самые близкие мне люди знали это. Но я сомневался, знала ли она.

Действительно ли она знала, во что ввязывается? Или я изобразил образ, который никогда не станет реальностью?

Но теперь было уже слишком поздно. Потому что, когда я надел черное обручальное кольцо на ее палец, а она — на мой, клятвы были скреплены.

Я был женат. Женился, когда у меня не было намерения видеть ее своей женой.

Раздались одобрительные возгласы, и священник сказал мне, что я могу поцеловать невесту. Я наклонился вперед, набирая полные легкие воздуха и позволяя ее розовому аромату растекаться по мне. Это было деликатно, не слишком подавляюще, но и не слишком утонченно. Это было там, соблазняло меня, говорило подойти ближе.

— Я не могу поверить, что мы только что сделали это, — прошептала она, поймав мой взгляд. Я не ответил ей, запечатлев нежный поцелуй на ее губах, затем взял ее руку в свою. Сейчас было не время для слов. Пришло время устраивать шоу. Время вести себя так, будто это не было одной большой гребаной ложью.

Потому что так оно и было.

Ложь.

Ложь, о которой я уже начинал сожалеть, но ложь, от которой я не мог отказаться — не сейчас. Не сейчас, когда у меня была вся власть подполья. Меня только что короновали, но я также считался мужем.

Черт.

Я повел Аиду к алтарю, пытаясь сохранить улыбку на лице и вести себя так, будто я счастлив. И я был счастлив. Я был счастлив, что вся неопределенность в бизнесе теперь исчезла. Счастлив, что я наконец — то могу сказать последнее гребаное слово.

— Лоренцо, — ахнула Аида. — Притормози. У меня ноги не такие длинные, как у тебя.

Я хмыкнул и крепче сжал ее руку, пытаясь молча сказать ей поторопиться. Нам нужно было успеть на вечеринку, а потом начнется моя работа. Какого черта люди устраивают вечеринки после свадеб? Церемонии должно было быть достаточно, чтобы удовлетворить всех, но ма не слышала ни единого слова об этом.

Итак, мы отправились на заднем сиденье внедорожника, за рулем которого был Кристиан, в особняк. Место, которое я теперь называл домом. Место, которое Аида назвала бы домом.

Я скользнул на заднее сиденье, пытаясь оказаться как можно дальше от Аиды. Если она и заметила, то ничего не сказала, и от этой мысли меня пробрал трепет. Мы с ней сделали правильный выбор. Она была бы хорошей итальянской женой и держала бы рот на замке, чтобы я мог заниматься бизнесом, которому меня учили.

Поездка заняла всего несколько минут, а затем мы въехали на широкую подъездную дорожку. Она ахнула рядом со мной; ее лицо почти прижалось к закрытому окну. Она бывала здесь раньше, но я быстро сообразил, что она, вероятно, заходила только через служебный вход на кухню.

— Ты здесь живешь? — спросила она тихим голосом.