— Я не хочу видеть твою чертову физиономию в моем доме, пока ты не научишься быть настоящим гребаным солдатом.

Я только что провел границу между семьей мафии и кровью. Кровь всегда должна была быть на первом месте, но он облажался, и моей работой было преподать ему урок. Чтобы показать ему, как ты действовал, когда был солдатом. Ты выполнял дерьмовую работу. Ты заслужил свои нашивки. Я должен был, а теперь и он сделает то же самое.

Я развернулся, не оборачиваясь к дерьмовому шоу, когда звук выстрела завибрировал по складу. Он был прав. Они придут за мной. Федералы никогда не оставляли людей без присмотра. Они этого так не оставят, ни сейчас, ни когда-либо.

Данте облажался, но и я тоже. Я потерял бдительность. Я отвел глаза от приза. Но больше я этого не сделаю. Я бы никому не позволил подвергать риску мою семью — подвергать риску Аиду.

Аида

— Что значит, я не могу войти внутрь?

Пронзительный крик заставил меня вздрогнуть, когда я шла через фойе в гостиную. Мы закончили косметический ремонт неделю назад. Вся мебель была собрана вместе, а стены выкрашены в белоснежный цвет. Комнатные растения и маленькие безделушки, которые я нашла по всему дому, были разбросаны повсюду, но моей любимой вещью было подвесное кресло, которое я нашла в Интернете. Каждый вечер я часами сидела в этом кресле, глядя в окно на подсвеченный водоем. Воспоминания, как хорошие, так и плохие, витали вокруг него, но это было то, что я любила. Ничто в этом мире не было совершенным. Комната становилась моим маленьким убежищем, и чем больше я ее дополняла, тем больше все в особняке, казалось, тянулись к ней.

— Прошу прощения, мисс Вив. Меня проинструктировали, что никакие посетители не допускаются за ворота, — услышала я голос миссис Ларсон через громкоговоритель возле входной двери.

Я остановилась, хмуро глядя на это. Я никогда не видела такого раньше.

— Все в порядке, миссис Ларсон? — Спросила я.

Она выпрыгнула из своей кожи, ее рука метнулась к груди. Она тяжело дышала, ее лицо побледнело, когда она повернулась ко мне лицом.

— Ты напугала меня!

Я скорчила гримасу «ой» и направилась к ней.

— Извини. Я усмехнулась. Я не хотела подкрадываться к тебе.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Все в порядке, Аида. Она провела рукой по лбу.

— Я была на взводе с тех пор, как мистер Беретта посадил нас в карантин.

Мои губы вытянулись в мрачную линию.

— Я тоже.

Мой желудок скрутило, когда я вспомнила, как он пришел домой и созвал семейное собрание. Переговоров не было. Он держал нас взаперти, пока не закончится то, что происходило. Я не хотела признавать, что мне отчасти нравился тот факт, что никто из нас не мог уйти. Мы были вынуждены быть вместе. Мама сходила с ума, сидя взаперти, но находила утешение в кулинарии и выпечке. Я была уверена, что прибавила десять фунтов только на ее канноли.

— Алло! — прокричал пронзительный голос из динамика. — Я требую, чтобы вы привели Лоренцо.

— Кто это?

Я спросила миссис Ларсон, но когда она просто уставилась на меня широко раскрытыми глазами, я вспомнила, как она назвала эту женщину. Вив. Мой гнев смешался с дурным предчувствием, и на секунду я задумалась, не Лоренцо ли попросил ее прийти сюда. Но эта мысль вылетела у меня из головы так же быстро, как и появилась. Он ни за что не сказал бы ей ехать в особняк, не после всего, что мы пообещали друг другу.

— Я разберусь с этим, — сказала я миссис Ларсон, открывая входную дверь.

Я неторопливо прошла по подъездной дорожке к воротам, где она стояла. Ее глаза расширились, на лице отразился шок, но он мгновенно исчез, сменившись ухмылкой — той же самой, что была на ее лице в тот день, когда ее положили на стол Лоренцо голой, как в день ее рождения.

— Привет, — поздоровалась я, оставаясь по крайней мере в пяти метрах между нами. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

Ее ноздри раздулись, идеально накрашенные красным губы изогнулись в усмешке.

— Будь хорошей девочкой и приведи Лоренцо. Она откинула волосы за плечо, ее длинные ногти были накрашены в тон губам.

Я оглядела ее с ног до головы, обратив внимание на облегающее темно-синее платье, которое облегало ее, как вторая кожа. Ее длинные ноги были выставлены напоказ, а ремешки для туфель на каблуках обвивались вокруг лодыжек.

— Могу я спросить, по какому поводу? Я пыталась сдержать свой гнев — по крайней мере, пока.

— Не твое дело. Она подняла бровь, глядя на меня, делая рукой прогоняющий жест. — Беги.

Я смеялась так сильно, что запрокинула голову, мой желудок свело от силы. Я наклонилась вперед, держась за талию, зная, что выгляжу сумасшедшим, но мне было абсолютно наплевать.

— Что тут смешного? Спросила Вив, ее пронзительный голос вернулся в полную силу.

Мой смех сменился хихиканьем, когда я попытался взять себя в руки.