— Ты получаешь одноразовый пропуск за то, что помог нам выбраться оттуда. Он сделал паузу, его грудь тяжело вздымалась. — Но если я снова увижу тебя в городе, я без колебаний убью тебя за то, что ты стал его солдатом.

— Я… я…

Лоренцо развернулся, и я была рада, что нам больше не нужно стоять и слушать его. Я была благодарна ему за помощь, но он также стоял на том складе и наблюдал, как Паоло пытался сломить нас и разлучить.

Я крепче сжала Лоренцо, когда он бежал через двор, не зная, куда направляется, но когда он остановился, я увидел край машины.

— Ложись на передом, — сказал он мне, открывая заднюю дверцу. Я почувствовала, как подступают слезы, когда он усадил меня на заднее сиденье машины и прикусил мою нижнюю губу, чтобы они не потекли. В машине пахло сырым мясом, но мне было все равно, потому что это был наш единственный способ выбраться отсюда.

Он погладил меня по волосам, его губы коснулись щеки, когда он сказал:

— Мы выберемся, детка. Мы выберемся.

Лоренцо

Мне было все равно, сколько законов я нарушил, когда ехал с другого конца города обратно к особняку. Каждый вздох и стон боли, исходящий от Аиды, заставлял мою ногу сильнее давить на педаль газа. Я оставил после себя кровавую баню, но это все еще не утолило ярость внутри меня. Мне нужно было что-то большее, мне нужно— мне нужно, чтобы с Аидой все было в порядке.

— Мы почти на месте, — выпалил я, сворачивая за угол на нашу улицу. Ворота особняка были закрыты, снаружи стояли несколько солдат. Они были сосредоточены прямо перед собой, их оружие было на виду у всех, и все же они даже не заметили, как я ускоряюсь по улице. Пришло время набирать новых солдат, это было совершенно ясно.

Я резко затормозил, сигналя им клаксоном, но потребовалось несколько секунд, пока они поняли, кто я такой. Когда они это сделали, то заговорили по рации, и ворота со свистом распахнулись.

Снова ударив ногой, я промчался через ворота к главным дверям. Двигатель продолжал работать, когда я вытолкнул машину и подбежал к Аиде, морщась от того, что раны на ее спине снова открылись, из них хлынула кровь, окрашивая ее кожу. Возможно, я больше времени подвергался физическим пыткам со стороны Паоло, но она была той, кто принял на себя основную тяжесть этого. Она была той, у кого все вышло намного хуже. Самое главное, что она была единственной, кто этого не заслуживал.

— Лоренцо! — закричала мама, но я не повернулся, чтобы посмотреть на нее. Я сосредоточился на Аиде, пытаясь помочь ей выбраться из машины. — Лоренцо! — снова крикнула мама.

— Позови доктора, — рявкнул я, беря Аиду под мышки. — Приведи его сюда сейчас!

К нам приближались шаги, и несколько пар рук потянулись к Аиде, но моего предупреждающего рыка было достаточно, чтобы заставить их отступить. Я вытащил ее наполовину, достаточно, чтобы она могла поставить ноги на землю, и как только она выпрямилась, я притянул ее к себе, нуждаясь в том, чтобы чувствовать ее рядом с собой.

Все было как в тумане, когда мы ворвались в особняк и оказались в гостиной — ближайшей комнате к парадным дверям. Я не отпустил ее, когда усаживал нас, держа ее лицом к себе. Глаза окружающих расширились, послышались вздохи и проклятия, но я не смотрел ни на одного из них.

Мой гнев снова нарастал, но на этот раз по совершенно новой причине. Мы пропадали почти три дня, и никто нас не нашел. Они вообще, блядь, искали? Вокруг меня начались разговоры, перешептывания о том, чему они были свидетелями, но мне не нужно было ничего этого слышать, не прямо сейчас, не тогда, когда тихие крики Аиды доносились до моих ушей, угрожая уничтожить меня.

Я поднял голову, прищурившись, оглядывая комнату. Кристиан стоял с Данте и Матео, два моих дяди позади них, а ма и София были с другой стороны, их лица были бледными. Я хотел сказать тысячу вещей, но не озвучил ни одной из них, пока мы ждали прихода доктора.

Я не был уверен, как долго мы все смотрели друг на друга, но как только доктор Дубеке вошел в дверь, у меня вырвался вздох облегчения. Его взгляд встретился с моим, затем переместился на спину Аиды.

— Черт, — прошептал он.

Я тяжело вздохнула, когда он подошел ближе, вздрогнула, когда он протянул руку, но не дотронулся до ее спины.

— Ей понадобятся швы. Он помолчал. — Много.

— Тогда сделай это, — потребовал я.

— Я… — Доктор Дубеке обвел взглядом комнату, его лицо побледнело.

— Я даже не собираюсь спрашивать, как это произошло.

— Хорошо, потому что я бы, блядь, тебе не сказал. Я пристально посмотрел на него, молча говоря ему исправить женщину, которая значила для меня больше всего.

— Она нужна мне на столе.

Я кивнул, не колеблясь, встал и нежно поцеловал Аиду в макушку, когда она всхлипнула от этого движения.

— Все в порядке, детка. Я прошел мимо всех в столовую, медленно опуская ее на стол. Я усадил ее на край, согнул колени так, чтобы наши лица были на одном уровне, и сказал ей: