Потребовался почти час, чтобы Совет решил не отменять возможность крестьянам переходить к другим землевладельцам. Ура! В этом мире не будет крепостной зависимости.

Слово взял князь Духовской:

– Ваше Императорское Величие, Ваше Императорское Высочие, господа! Мы, наследный принц и я, предлагаем как можно скорее издать указ, что лица, уличённые в противоправной деятельности, – воровство, разбой и тому подобное, – лишаются как недвижимого имущества, так и движимого. В том числе должны изыматься банковские вклады. Для этого предлагается обязать банки под угрозой обвинения в пособничестве, выдать все денежные средства, принадлежавшие преступникам, чья вина будет доказана судом…

Как обычно члены Совета долго шумели и не хотели спешить в таком деле. Пришлось Геласию Евсеевичу приоткрыть завесу тайны в деле Мойши Горбача.

Указ об изъятии денег со счетов лиц, уличённых в противогосударственной и криминальной деятельностях, был подписан довольно быстро. К тому же мой недавний демарш и отсутствие явного неудовольствия императрицей по его поводу, подняли мои акции в глазах присутствующих. Я, правда, предложил ещё и обязывать банки докладывать об особо крупных вкладах, но тут члены Совета стали стеной. Испугались? Ладно, я до вас всех рано или поздно дотянусь, раз презумция невиновности здесь не является частью юридического права.

Ну теперь всё пойдёт легче. Если Мойша Меченый будет пойман и расколется при допросе, а он расколется, ибо другого пути у него нет, то у меня появится хороший изобретатель, с которым будет легче прогрессорствовать. Понятно, что Влас – самоучка, и придётся ему много помогать, но это всё же лучше, чем вообще не иметь помощника. Теперь дело за сыскарями и стражей, дабы как можно больше криминальных авторитетов было повязано. Чем больше, тем лучше. Империи и мне.

В июне-июле сорок тысяч наших воинов выдвинутся в западном направлении. Кому-то из них придётся пройти почти две тысячи километров до ближайших германских земель, чтобы в сентябре начать войну, которая Империи совсем не нужна. По этому поводу столичный городской совет решил дать прощальный бал, что принесло оживление в среде наиболее значимых горожан.

Вопрос: что делать мне, – и далее оставаться прогрессорствовать в столице или отправиться со своей ротой набираться боевого опыта? Неожиданно захотелось на войну. Всё-таки прошлая жизнь оставила в моём нынешнем сознании огромный отпечаток. И хотя предстоящая война совсем не похожа на войны начала двадцатого века, душа рвалась на поле брани. Вот только что скажет императрица?

Глава 30

Елена Седьмая, ожидаемо, воспротивилась. Я посопротивлялся с часик, но потом и сам понял, что дурь это всё и блажь. Ни один король здесь самолично войска на битву не ведёт, если только это не последний и решительный бой за столицу своего или враждебного государства. Да и в тех случаях король прибывает накануне решительного сражения. Может, в древние времена всё и было иначе, но сейчас монархи слишком хорошо знают цену случайно прилетевшей стрелы.

Помнится Ричард Львиное Сердце погиб от арбалетного болта, пущенного со стены одним из оборонявшихся. Так что да, в отказе императрицы резон был. Не стоит забывать, что всех заговорщиков мы так и не выявили. После массовых похорон моих далёких родственничков все затихли и не высовываются. Некоторые, правда, пришли и повинились, но их можно по пальцам одной руки посчитать. Так что я на войне скорее получу стрелу в затылок, чем в грудь.

Поэтому, я дал разбушевавшемуся маману меня уговорить, чему она была очень рада. И я, как ни странно, был доволен, что она рада. Не так уж и много у неё радостей в последнее время. Хмм… Кстати, я так и не выяснил, кто тот дикий варвар. Конечно, поручать тому же Верёвочкину я ничего не буду. Ещё не хватало, чтобы кто-то об этом узнал. Пусть у Елены Седьмой будет свой маленький секрет, своё небольшое женское счастье.

Вот только как мне жить одному? За время, проведённое с метрессой, я привык к регулярному сексу. Разбаловался, так сказать. Может. Марфа… Нет, не может! С простолюдинками знаться, – заиметь в будущем головную боль. Впрочем, с дворянками та же печаль, поскольку им от меня надо ещё больше. В местный бордель идти тоже не выход. Был я там один раз, забежал… случайно. Нет, такого счастья и даром не надо. Плохо, плохо быть наследным принцем! Никуда не приткнуться… Может, попросить Зевса прислать нимфу какую-нибудь?

Что там мои внучки про нимф говорили? Внучки… Внучки… Хмм… Как их зовут? Не помню! Как так?! И детей не помню имена. Вот, что жену Еленой звали, помню. Или Мариной? Да что же это?! Как я мог забыть? Почему?!..

Я просидел весь остаток дня, пытаясь вспомнить имена своих близкий. Нет, не помню. Елену, жену свою вспомнил. Елена Николаевна. Да сына Леонида ещё вспомнил. Беда! Беда! Надо срочно записать то, что ещё не выветрилось из головы, иначе беда.