Что рассказывать? Я начинаю было тушеваться, но алкоголь уже производит своё пагубное влияние, и мой язык развязывается. Сам того не ожидая, сыплю историями, прочитанными во множестве толстых газет, которыми заполнены уличные киоски. Когда я учился в школе, то не любил множество предметов… русский язык и литература были одними из неприятнейших. Ну а сейчас я начинаю рассказывать похабные истории о “нашем всё”, о Пушкине. Что Анну Керн, ту самую, которая “непорочное виденье” и “гений чистой красоты”, автор стихотворения в открытую называл шлюхой. Что этот создатель литературного русского языка, когда учился в том самом лицее, имел кликуху “пушка” и совсем не из-за фамилии. Каким же образом ему прилепилось это прозвище? Всё просто, – в туалете лицеисты часто соревновались, кто дальше выстрелит… ну да, тем самым…

Остапа несло, и мне это стало нравиться. Я никогда не имел успеха у девочек в школе, и они воспринимали меня как безобидного увальня, хотя иногда и давали себя щупать в раздевалке. Ну а сейчас моим россказням внимают и одобрительно посмеиваются в нужных местах.

Рассматриваю девушек. Две сидят рядом. Светленькая и чёрненькая. Светленькая имеет открытый, чуть наивный взгляд, волосы чуть ниже плеч. Чёрненькая смотрит колючим ёжиком, и ультракороткая причёска ей под стать. Когда я выдыхаюсь, последняя берёт с кровати гитару и начинает петь что-то пронзительное, философское. Я ничего в этой песне не понимаю и разглядываю третью девушку. Полноватая, с русой длинной косой до пояса… такая уютная, домашняя. К сожалению, не в моём вкусе. Мне понравилась светленькая.

Прошёл час дружественного общения, и я начал замечать, что тёмненькая как-то странно реагирует на светленькую. Опекает, что ли? Смешно! Мы сидим ещё час, а затем расходимся. Спать заваливаемся в свободное помещение, где стоит штук шесть кроватей.

– Падай сюда, – говорит Андрей. Он у нас за старшего.

Следующий день – суббота. Знакомлюсь с лагерем и в очередной раз жалею, что попал не туда. В детстве я три раза был в пионерском лагере, и мне всегда казалось, что в соседних интереснее. А те, в которых мне приходится как бы отдыхать, небольшие и устаревшие. Так и сейчас. Ну и ладно. Завтра домой, а в понедельник на работу. Кстати, Андрей и Константин работают там же, но на месяц берут отпуска и устраиваются в этот лагерь. И отдых, и развлечение. Ну и какая-то зарплата. Олег просто приехал, как и я.

Я целый день слоняюсь то там, то сям. Вечером начинается дискотека. Самая любимая песня имеет слова: “Цунами! Цунами! К нам идут цунами!”. Её гоняют постоянно. К нашей компании присоединяется ещё одна девушка, – дочь начальницы лагеря. Ей лет пятнадцать. если не меньше, но тело начинает оформляться, и требует постоянного движения. Я не запомнил её имени, но взглядом зацепился. Было очевидно, что отношения между полами она ещё не до конца понимает и относится к нам, которые старше её лет на восемь-девять, как к одноклассникам. Это забавляет и никто, как мне кажется, не воспринимает её как девушку.

Мне она понравилась, но я понимаю, что такую вертлявую веселушку-хохотушку не потяну. В том смысле, что она постоянно прыгает при быстрых танцах, а мне такие телодвижения не даются. Да и чистый ребёнок она… несмотря на почти оформившееся тело.

Воскресенье занято игрой в волейбол, а вечером я возвращаюсь в город на электричке. Завтра на работу. Монотонные пять дней пролетают как один час, и я снова в лагере. Меня узнают, и я просто расслабляюсь на свежем воздухе. Отряды отдыхающих школьников часто выводят за территорию, то на поляну, находящуюся около железнодорожной станции, то дальше в лес, к озёрам. Тут почти сосновый лес и много озёр. Сегодня детей ведут к одному озеру, завтра к другому. Это мне нравится. Как вспомню своё лагерное детство, так мы за территорию почти не выходили. Сейчас же почти свобода. Мне нравится такая жизнь. Вот если бы ещё и не работать.

Работаем мы все в столярной мастерской. Я не помню, чтобы в детстве или в подростковом возрасте что-то делал руками. Даже по гвоздю молотком редко когда бил. А сейчас я строгаю, распиливаю клееные из брусков деревянные щиты, наклеиваю на них шпон. Мы производим внутрикомнатные двери. Вот на днях надо будет ехать на Гражданскую улицу (я и не знал, что в городе есть такая), на квартиру какого-то композитора. Фамилия простая такая… Петров? Не помню. Память у меня на имена и фамилии всегда была плохой. Даже одноклассников не мог запомнить, хотя и учился с ними несколько лет. Вероятно, память не напрягается у меня, когда видит, что это не приносит пользы...