Лейб-гвардейцам повезло. Из одного карван-сарая ушла по своим торговым делам пара караванов, так что мест для размещения хватило на всех. Пришлось поторговаться, конечно, и сделать попытку сбить назначенные чужестранцам расценки, но уже то, что мои люди не будут спать под открытым небом, успокаивает. Мне же барон выделил небольшие покои, да ещё извинялся, что их размеры не соответствуют статусу принца. Да и ладно, есть, где голову приклонить — уже хорошо.

На следующий день я, переодевшись в одежду попроще, и перекусив едой, приготовленной служанкой, двинулся знакомиться с Саркелом. Конечно, в старую крепость и дворец меня никто пропускать не собирался, так что в компании сержантов просто прогуливался по улицам, ловя на себе редкие заинтересованные взгляды. Всё-таки здесь привыкли к иностранцам и не рассматривают их в качестве неведомых зверушек. Впрочем, групп детей-попрошаек тут было много, и от них было немало проблем, с которыми мы еле-еле справлялись.

Никаких достопримечательностей я в Саркеле не обнаружил. Кроме упомянутых кирпичных крепости и дворца здесь смотреть туристам нечего. Даже культовых зданий мы не увидели. Впрочем, как я уже знал, поклонения божествам происходят в специальных отдалённых местах, а в городах люди просто живут. Жилища обычных людей представляют собой палатки и шатры из дерева и войлока, а так же глинобитные, врытые в землю мазанки, не менее примитивные, чем сами шатры. По всей Хазарии кроме кахана никто не может иметь жилище из обожжённого кирпича. В крайнем же случае, позволялось возводить из сырцового.

Это старый закон и уже давно пора его отменить, на мой взгляд, но, как говорят, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Да и зачем этим кочевникам кирпичные здания? Собственно хазарских городов только два, а немногочисленные остальные, расположенные на восточном побережье Каспия, были завоёваны в древности. Но и там, кроме Дербента, как рассказал посол, смотреть не на что. Кочевники… одно слово. Стоит добавить, что городом Саркел могу назвать лишь условно. Он чем-то похож на многие города в Восточной Финляндии, представляющие собой административно соединённые деревни. Так что столицу каханата лучше назвать значительным населённым пунктом, в котором имеются две цитадели: одна для пребывания военных, а вторая — для правителя и его двора.

На улицах, если так можно выразиться, поскольку видимую строительную планировку не заметил, ожидаемо не заметил жриц древнейшей профессии. Это не значит, конечно, что их здесь вообще не существуют, но вот так в открытую они не навязывают свои услуги. Видно много ремесленников — кузнецов, кожевенников, гончаров, — но на вид они почти неотличимы от обычных земледельцев, с весны до поздней осени пропадающих на своих полях. Удивительно, но на местных двух базарах я не заметил продавцов овощей и фруктов. Хотя, возможно, это связано с тем, что ещё середина лета.

В целом вид хазарской столицы поверг меня в уныние. Если каханом или с его министрами поговорить не получится, то надо отсюда поскорее уезжать. Вот только куда? Можно будет снова встретиться с Илигом, и напомнить об его обещании подыскать мне аргамаков. Неплохо бы и с другими купцами поговорить об этом, и не только о лошадях, но и о поставках товаров из Индии и Китая.

Я поймал себя на мысли, что снова уделяю много внимания на вещи, напрямую меня никак не касающиеся. Видимо, такова моя натура, что и неудивительно, учитывая, откуда я сюда попал. Нельзя, нельзя одному влезать во всё, даже если это кажется заманчивым и прибыльным. Как минимум, люди не поймут, как максимум — надорвусь.

Последующие четыре дня я старался наладить контакты с местными купцами, но несмотря на все старания особого успеха не добился, поскольку надо было сохранить инкогнито. А раз я никто и звать меня никак, то купцы лишь на словах соглашались с моими попытками купить аргамаков, но далее дело не продвигалось. Даже Илиг, с которым почти месяц провёл время бок о бок, после моего явного нежелания расставаться с захваченным корабликом, почти потерял интерес. Более того, он засобирался в Крым и, как я думаю, наше еле начавшееся сотрудничество не принесёт свои плоды.

— Как дела, Петр Григорьевич, — задал я вопрос Минчакову, — желая узнать о перспективах неофициальных переговоров на высшем уровне.

— Сожалею, Ваше Высочие, но никаких подвижек нет. Это, конечно, в обычаях Востока никуда не торопиться. Может пройти и месяц, пока что-то станет известно. Если бы визит был официальный, то могли бы принять и на третий-четвёртый день, а так… — посол неопределённо развёл руками. — А так могут вообще не принять.

— Ладно, спешить пока некуда. Подожду недельку, — слегка скривился я. — Обижаться не на кого, сам, можно сказать, виноват, что явился без предварительного уведомления.