Дан сигнал, и все рванули вперёд. Как и ожидалось, Ябгу на «арабе» почти сразу вырвался вперёд, за ним шли оба «кавказца». Замыкали «перс» и мой «лях». Всю дистанцию этот порядок сохранялся, и моей задачей было финишировать четвёртым, что и удалось. Лишь когда я прокручивал скачку в своей памяти, стал подозревать, что «перса» сознательно придерживали. Ладно. Сделаю вид, что поверил. Спасибо и на этом.

Кахан прямо светился от удовольствия и с важным видом принимал поздравления. Насколько заслуженно, конечно, — это другой вопрос. Впрочем, личной обиды не было, поскольку я чётко осознавал достоинства и недостатки своего коня.

Затем наступил момент, о котором упомянул в разговоре Фетх. Он похвалил каждого участника последнего заезда и сказал, что если бы гость имел настоящего скакуна, то скачки только выиграли бы от этого. Просто в их землях (моих, то есть) нет больших открытых участков земли, и кавалерия там имеют несколько другие задачи. И вот тут наступил кульминационный момент: кахан соизволил лично сказать, что дарит гостю пять «персов» и пять «кавказцев» для разведения. А так же добавил, что когда лесные жители, — как он назвал подданных Империи, — научатся разводить таких скакунов, то при моём следующем приезде подарит арабских и текинских лошадей.

Конечно же, пришлось громко поблагодарить великого кахана, да продлит Небо ему годы жизни, и открыто восхититься щедрым подарком. Затем его подданные начали восхвалять мудрость своего правителя, необычайно доброго к соседним государствам и прочее, и прочее. В целом, всё закончилось вполне неплохо для всех. Каждый смог хорошо сыграть ту роль, которая, без сомнения, была ему прописана изначально.

Теперь можно почти с полным правом сказать, что главные цели моей экспедиции достигнуты, но осталось недоумение от ситуации с Ханной, да и Фетха надо послушать. Вот чую, неспроста всё это.

— Скажи, Пётр Григорьевич, — обратился я к послу, когда мы отдыхали в его доме после яркого на впечатления дня, — давно ли едомеи толкутся во дворце кахана?

— В последнее время меня не так уж и часто туда приглашали, но года так два они мне иногда встречаются.

— А до этого?

— Не припомню, — посол явно напрягал память. — Нет, не было их тут раньше. Ну, может раз в год кто-то случайно появится проездом.

— Ага… Получается, что они стали чаще появляться как раз перед той войной, в которую мы ввязались на стороне ляхского королька?

— Я с такой позиции об этом не думал, Ваше Высочие, но если хорошенько поразмыслить, то да. Где-то за год до начала войны они тут почти постоянно начали присутствовать. Возможно, это связано с усилившейся торговлей.

— А чем они торгуют?

— Да разным. Сюда оружие привозят. Отсюда шёлк, который из Поднебесной поступает. Коней закупают. Ну а так Хазария ничего особенного не производит, окромя рыбьего клея. Из Булгарии поступают меха, которые потом везутся в Хорезм или в Византий. Ещё мёд, кору белого тополя… Рабов ещё.

— Хм… Так ведь коней и шёлк можно едомеям и в других государствах покупать.

— Можно, — кивнул посол. — Вопрос лишь в цене, качестве и доступности, соответственно.

— Подожди-ка, Пётр Григорьевич… Ты сказал «рабов»?

— Да, Ваше Высочие, — грустно ответил барон. — Печально говорить, но работорговля — важная статья доходов в этих землях.

— И откуда рабы?

— Да из разных народов. В основном булгары захватом занимаются.

— Значит, и русские есть?

— Как не быть, — развёл руками посол. — Самим хазарам рабы по большей части без надобности, поскольку и своего населения хватает, чтобы скот пасти. А вот в Ромейской империи, да в других южных странах спрос на невольников имеется. В ту же Африку везут.

— Зачем? Там же негры есть.

— Негры, как правило, живут южнее Великой пустыни. Да больно своенравны чернокожие рабы и лишь для тяжелого труда годятся. Наши же ремёслами всякими полезными владеют и их стараются перепродать в первую очередь. Следует заметить, что с каждого проплывающего корабля, даже если он не собирается торговать в Саркеле, берут пошлину. На невольников пошлина большая, но и с ней работорговля очень выгодна. Так что подобное будет здесь ещё много лет.

— Интересно… Если хазары запретят рабов через свои земли провозить, то у булгар и причин не будет пленников захватывать?

— Наверное, Ваше Высочие. Только Хазарии зачем уничтожать такую торговлю? Зачем рубить сук, на котором сидишь?

— Едомеи тоже рабами торгуют?

— Как не торговать? Они и есть главные перекупщики, которые всё контролируют.

Остаток дня я размышлял над полученной информацией. Понятно теперь стало, кто тут всем заправляет, и кто хочет расширить своё влияние. Война, как известно, является решением не только политических вопросов, но и экономических. Пока одни кровь проливают, другие расширяют торговые зоны и устанавливают влияние на новых территориях. Уж не собираются ли едомеи здесь вскорости очередную войну спровоцировать? Как бы это у Фетха выяснить?