А вот с женщинами я связываться не желал. Во-первых, всем всё равно помочь нельзя. Во-вторых, мы будем плыть довольно долго, и присутствие женщин принесёт много дополнительных проблем. К тому же, если одних мужчин я беру как двигательную силу, а других — как будущих моих работников, то от женщин нет никакого прока. Да, звучит, можно сказать, грубо, но это суровая правда жизни. Приходится выбирать между тем, что принесёт пользу, и тем, что от чего придётся избавиться сразу после прибытия в Империю. Избавиться — в смысле отпустить. Да, я намеревался отпустить всех гребцов, поскольку вести их во Владимирград, в отличие от мастеровых, проку не быт, поскольку и своего мужичья хватает.

На закупку живого товара и кораблей ушло три дня. Приходилось выбирать действительно сильных и здоровых, а таковые было не так уж и много.

И вот настал день отплытия. Провизия закуплена, лошади размещены, люди расставлены по своим местам. Тепло попрощавшись с бароном Минчаковым, и договорившись о том, что он дополнительно станет выполнять функции моего торгового представителя, я зашёл на палубу корабля, захваченного ещё по пути в Саркел. Поскольку течение Дона очень неторопливое, то корабли двигались с приемлемой скоростью и, даже, с чуть большей, чем думалось. Но это, конечно, лишь начало пути. Со временем люди начнут уставать, и только надежда стать снова свободными продолжит хорошо их мотивировать.

Множество мастеровых и свободных от смены гребцов стояли на палубах и смотрели на берега, мимо которых с непередаваемой печалью проплывали всего несколько дней назад, с ужасом представляя своё будущее. Теперь впереди маячила новая жизнь, и надо только поднапрячь и как можно быстрее пересечь булгарские земли. Я ходил и слушал их разговоры. Многие даже не и помышляли о том, чтобы вернуться в те места, где жили ранее, поскольку опасались снова быть взятыми в плен.

Чтобы как-то ободрить всех, я заявил, что по прибытию в Империю организую большое жертвоприношение Кайросу и Тюхе, и будем благодарить их за то, что все вернулись в родную землю живыми. Понятно, что мне лично это не надо, но слово, данное Зевсу, следует выполнять. Об этом мероприятии разнесётся весть по городам и поселениям, что создаст мне определённый положительный имидж. Пусть многие подданные Империи являются чуть ли не открытыми атеистами, но благочестивый наследник престола — то, что не прочь видеть многие люди.

Но сейчас не это грело мою душу. Внизу, в трюме, лежала огромная амфора. «Ну лежит себе, и пускай лежит», — подумает некто. Вот только почти никто не знает, сколько труда пришлось приложить, чтобы запихать туда человека. Какого? Одного из тех, кто молился о победе кахана на недавних скачках. Нет, я не планировал его захватывать, но когда во время подготовки один из капралов заприметил фигуру в характерной тёмной одежде, что-то высматривающую на моих кораблях, то захотелось узнать ответ на вопрос: «Какого рожна он тут делает?»

Ну а чтобы сей человечек не смог пожаловаться или сделать какую пакость, его посадили в амфору, и таможенники просто прошли мимо, когда осматривали трюм. Никто же людей в амфорах не перевозит, так зачем подходить и простукивать именно эту, тем более, что рядом ещё несколько таких находятся.

Понятно, что едомею немного неудобно было находиться в непривычной позе, да ещё вдыхать винные пары, но это сослужило и хорошую службу, поскольку опьянев, у него развязался язык. И хорошо, поскольку не люблю я пальцы откусывать щипцами, да на бинты тратиться. То, что эти дельцы говорят и по-русски, я узнал на скачках, и первоначальная попытка пленника промямлить нечто вроде «моя твоя не понимать» с треском провалилась.

Самое трудное в допросе — сломить изначальное нежелание говорить, ну а потом разговор следует лишь поддерживать, чередуя кнут и пряник. Очень, знаете ли, располагает к разговору заботливое предложение скрасить вынужденное одиночество в амфоре путём подсаживания нескольких крыс. Даже человек, который спокойно относится к этим хвостатым, внезапно начинает осознавать, что грызунам нечем заняться в глиняном кувшине и они, рано или поздно, займутся пированьем. А кому понравится, когда его заживо едят? Расскажешь и то, чего давно позабыл, лишь бы избавиться от назойливых соседей!

Картина складывалась ожидаемая: одной из задач людей в чёрном являлось натравливание Хазарии на Империю, а для этого в очередной раз следовало подтолкнуть к заключению военного союза с Булгарией. Сам кахан уже как год является адептом почитания бога Баала. Едомеи, ранее жившие тесными этническими общинами, решили, что неплохо бы заняться прозелитизмом, который начнёт помогать распространять им влияние по миру.

Поскольку идумеи — заклятые враги и коварные конкуренты — раскинули финансовые сети по большей части Западной Европы, ростовщики-мореплаватели отправились обратно на Восток. Основаться в Персии им пока не дали, а вот степняки оказались несколько проще, поверив в обещание принести процветание на их почти бескрайнюю родину. Понимая, что свою экспансию следует проводить различными путями, едомеи решили не только торговлей и деньгами завоевать симпатии, но и попытаться распространить свою религию.