– Хорошо. А ещё я желаю, чтобы в ближайшие годы у нас появилось достаточное количество своих геологов. Через три года я стану императором и обязательно вспомню данное распоряжение. Да-да, граф, распоряжение.

Максимилиан Александрович уже начал расслабляться, думая, что я сейчас уйду. Фигушки!

– Граф, расскажите мне о монетных дворах Империи.

– Рассказать вам о монетных дворах? – вздёрнув бров, произнёс граф.

– Да-да, о них. Монеты наши где-то же штампуются.

– Ранее штамповались у нас, Ваше Высочие, – глава Горного департамента понял, что так просто от меня не отвязаться. – Было три монетных двора, которые отвечали за производство монет разной чеканки, но ваш дед, Прокопий Первый, решил, что проще завозить монеты уже готовыми, чем закупать серебро и заниматься штамповкой самим.

– Значит, все деньги Империи чеканят за рубежом?

– Нет, не все, – попытался успокоить Максимилиан Александрович. – Медными занимаются два оставшихся монетных двора, о которых я упомянул. Первый находится в Ярославле, а второй в Туле.

– Благодарю, теперь я понял, что серебряные и золотые рубли нам делают иностранцы. И кто это?

– Монетный двор португальского королевства.

– А у них-то откуда серебро и золото?

– Как откуда? Из Нового Света, конечно, – и снова Богарнэ поднял бровь.

– Ага, – покатал я желваки. – На землях империи искать серебро, золото пытались?

– Имеется и то, и другое, Ваше Высочие, но находили лишь самородное в незначительных количествах.

– Чем мы расплачиваемся с португальцами за монеты?

– Пушниной, мёдом, лесом.

– Понятно, сырьём. Благодарю, граф, за разъяснения…

Ещё раз я уверился, что всё делаю правильно в вопросе с Булгарией. Надо, надо подтягиваться к Южному Уралу, где восточнее Перми можно добывать золото. Да, имеющегося там металла не хватит, чтобы всех дворян обеспечить посудой, но это лучше, чем совсем ничего. И, конечно же, надо думать о товарах, которые можно продавать на Западе вместо банального сырья.

На ум приходит, конечно, прозрачное листовое стекло. Правда, тут возникает трудность с созданием регенеративной печи, которая позволит экономить топливо, но поднимает дополнительные вопросы, касающихся создания огнеупорных материалов. Но это мелочи по сравнению с монополией на производство стекла и настоящей стали.

Холлин и мазь Вишневского в ближайшее время вряд ли будут иметь большой успех из-за инертности человеческого сознания. С этим и Лин уже спорить не будет. Конечно, можно с пенициллином поиграться, но сделанный в домашних условиях он малоэффективен, да и не даёт необходимую чистоту для приёма внутрь… Только для наружного применения, но и то хлеб.

Кстати о наружном применении. Можно начать производство обычного хозяйственного мыла. Если договориться о поставках кокосового масла, то будет ещё лучше. Если мыло получится дешёвым, а иначе быть не может, то народ станет его использовать и при мытье в банях. Что, соответственно, повысит общую гигиену и выживаемость. Вряд ли это мыло получит широкое распространение на Западе, поскольку там в прежнем мире мыло производили на основе растительных масел.

Имеется и ещё одна задумка. Наличие собственных коровьих стад открывает путь к созданию вакцины от натуральной оспы. Понятно, что крестьян вряд ли получится уговорить массово прививаться, а вот дворяне, как мне кажется, пойдут на это более охотно. Правда, придётся всё повторять каждые пять лет, но тут уж выбирать не приходится. Сухую вакцину, кстати, можно поставлять в королевские дома и тем самым обеспечивать их лояльность. Действующий рычаг влияния, между прочим. Конечно, рано или поздно где-то появится свой Дженнер, проанализирующий невосприимчивость доярок к оспе, но лавры первооткрывателя ему уже не получить.

Да, задумок много, вот только как начать хоть что-то делать?

Глава 21

Доведя численность лейб-гвардии до ста двадцати солдат, я почувствовал себя значительно увереннее. Мы почти всё время пропадали около Мурома, тренируясь преодолевать водные преграды с лошадьми, оставив во дворце лишь пятнадцать человек, которые занимались охраной покоев императрицы. Всех же остальных я гонял и в хвост и в гриву, доводя солдатиков, капралов и сержантов почти до исступления. Да-да, теперь в роте было пять сержантов и дюжина капралов. Возможно, кто-то бы назвал такие повышения в чинах преждевременными, но мне и Пуговкину было сложно командовать сотней бойцов.