Вон, Мария-Антуанетта всю свою жизнь старалась, как говорят, завоевать любовь французской нации. Да и супруг её, Людовик Какой-то-там-по-номеру, тоже хотел народу помочь выбраться из нищеты. И что в итоге? Головы с плеч, и вся любофф. Надо быть жёстким, но справедливым. Кто-то сказал, что признак взросления — это когда в «Трёх мушкетерах» начинаешь болеть за государственника Ришельё, которому мотали нервы четыре алкоголика, три проститутки и чудо в короне.

***

Опять появилась нужда поговорить с императрицей, и причина для этого, конечно же, серьёзная.

— Ваше Императорское Величие, мне потребно отлучиться из столицы.

— Что значит отлучиться? — настороженный взгляд женщины ясно указывал, что я выбрал неудачное время и неудачную формулировку.

— Хочу съездить в Тулу или в Устюжну.

— Простите мой арелатский... А на кой?! — лицо Елены Седьмой не предвещало ничего хорошего.

— Пуркуа бы и не па?

— Нарываетесь, сын...

— Простите, матушка! Мне очень нужны кузнецы. Но те, кого я хотел выписать из Франкии, отказались приезжать в далёкую варварскую страну.

— Так наймите местных. В Муроме, я как-то слышала, их много.

— Их я всегда нанять могу, но мне думается, что лучше брать лучших, чем годами из посредственных делать хороших.

— Допустим. Только мы не понимаем, зачем вам лично ехать в такую даль? Если в Тулу дороги ещё более или менее нормальные зимой, то в эту... Устюжну не на всяких санях добраться можно.

— Я не собираюсь на санях, — вырвалось у меня, о чём я сразу пожалел.

— Верхом на лошадке покататься захотелось? — с металлом в голосе спросила императрица. — После приключений в пограничье возомнили себя ловким... э-э... — женщина пощёлкала пальцами, — джигитом?

— Сие зело важно, матушка, — я провёл ладонью по шее, — вот так важно!

Императрица побледнела, а я ещё раз обругал себя идиотом.

— Вот именно это лихие люди с глупыми путниками делают, — тихо промолвила она.

— Я лейб-гвардию с собой возьму, — прибегнул я к последнему аргументу, хотя и понял, что с него и надо было начинать.

— Нет. Если так уж надо, то посылайте свою роту хоть в Чехию, а вы останетесь с нами.

— Мне что теперь, ближайшие два года за вашу юбку держаться?

— Да как вы смеете... — на глазах у женщины появились слёзы.

— Простите, маменька, — я совсем не был готов к такой реакции.

— Простите, маменька... — передразнила она. — Я тебя рожала, ночами не спала, а ты... ты... в Тулу собрался ехать. Самовар ещё с собой возьми. Не позволю!

Я оторопело наблюдал за сменой настроения императрицы и внезапно подумал: «Мужика бы тебе нормального, чтобы нервы лечить раз в неделю или даже два. Да хоть три, мне не жалко».

В дверь постучали, и вошёл лакей с запиской. Елена Седьмая взяла её, распечатала и стала читать. Щёки её чуть порозовели и она, окинув взглядом гостиную, сказала:

— Сын наш, посидите пока в нашей опочивальне.

Интересно девки пляшут! Чегой-то она? Но делать нечего, попёрся в её спальню. Стою там и к двери ухо приложил, но расслышал лишь глухие голоса. Ладно. Подошёл к бюро императрицы и выдвинул ящичек, в который она ключ у меня отобранный положила. Ага, вот он! Ключ перекочевал в карман. Ящичек закрыл и давай шаги от стены до стены считать, как Эдмон Дантес в своей камере. Но недолго я изображал из себя узника замка Иф. Дверь открылась и вошла Елена Седьмая.

— Сын наш, мы сейчас будем зело заняты, так что ступайте пока.

С этими словами она подошла к бюро, отодвинула тот же ящичек, в котором я только что копался, поводила рукой, вытащив ключ, открыла им потайную дверь на лестницу.

— Ступайте, — повторила она. — Завтра увидимся. И да, не забудьте внизу убедиться, что дверь затворена.

Я спустился, и выйдя в нишу, которая была отделена от коридора висящим гобеленом, плотно закрыл дверь. Ну и что это было? И откуда у императрицы два ключа? Ладно, надо быстро сделать дубликат и вернуть ключ в бюро. Вот только кто и где сделает мне копию? Кузнеца, что на конюшне и попрошу...

Кузнец посмотрел на меня с сомнением:

— Ваше вашество! Сделать запасный ключ никак нельзя. Да и не кую я здесь ничего. Только подковы ставлю, да железки какие гну.

— Почему нельзя?

— Министром двора запрещено, в целях... этой... безопасности.

— В городе кто может сделать? — с отчаянием спросил я.

— Да много кто. На Кузнечной улице любой сможет, но это далече. Ежели желаете побыстрее, то на Цветочной улице близ алтаря Гефеста находится лавка некоего Власа, он может помочь, но сразу предупреждаю, барин, лучше ступайте к кузнецам...