Что? Вскакиваю. Действительно, чай, разлитый по чашкам, дымится. Свежие булочки источают изумительный аромат. Девочка сидит на стуле и ожидает, когда я присоединюсь. Присоединился. Сидим и на горячий чай дуем... Тишина. Вдруг меня холодным потом прошибло, — ни дать ни взять, семейная пара. Посмотрел вниз. Уф... штаны на месте и не расстёгнуты. Значит, ничего не было.

Взглянул на Фёклу, а она, — будто это у нас тысячное совместное утро, — как ни в чём ни бывало, булочку одну за другой уплетает. Мдя... Если так и дальше дело пойдёт, то точно до неё поварята дотянутся, когда Марфа зазевается.

— Хорошо то как! — откидывается Фёкла на спинку стула и закидывает руки за голову.

И я вижу, как её грудки пытаются проткнуть лиф платья.

— Хорошо! — соглашаюсь я, нисколько не кривя душой.

Мне действительно хорошо... и не только мне. А ну, кыш!

— Жаль, но мне надо на кухню, — девочка с видимой неохотой начинает слезать со стула и смотрит на меня с надеждой.

Я понимаю её желание никуда не уходить, тем более на кухню, где ей опять придётся целый день тяжело работать. Оставить здесь? И как я это объясню другим? Лейб-гвардейцы... Они — мужики... Свои в доску. Не выдадут. А Марфа? Что я ей скажу?

— Жаль, — отвечаю, — но раз надо, так надо.

С языка чуть не сорвалось «Приходи ещё», но я сдержался...

Теперь вперёд, императрицу проведать. Интересно, неизвестный Конон-варвар уже ушёл или дрыхает, отсыпаясь после утомительного штурма? Поднимаюсь по главной лестнице и приближаюсь к двери. Часовые стоят и не обращают на меня никакого внимания. Толкаю дверь. Вхожу. Матушка с фрейлинами пьёт чай. Хмм... Поздновато.

— Доброе утро, Ваше Императорское Величие!

— Доброе утро, Ваше Императорское Высочие! Присаживайтесь, попейте чайку.

— Благодарю, я уже.

Кружка замерла в руке императрицы.

— Уже? — вздёрнутая бровь указывает, что этот вопрос был задан не ради вежливости.

— Уже, — киваю, как ни в чём не бывало. — Хорошее утро сегодня!

Императрица с удивлением смотрит в окно, сквозь которого почти ничего не видно, и не потому, что стёкла полупрозрачные, а из-за тёмной тучи, повисшей над столицей. Фрейлины своими аппетитными пятыми точками почувствовали, что венценосную семью следует оставить вдвоём, и по-быстрому слиняли, радуясь, что могут быть предоставлены сами себе.

Мы сидим в полной тишине.

— Как прошёл вчерашний день, сын наш?

— Очень хорошо, маман.

— Так хорошо, что вы с утра сытыми к нам пришли?..

— Ну...

— Вы же не собираетесь снова наступать на... на... на ту же неприятность, что и ранее?

— Нет, матушка, есть много способов избежать подобного.

Не знаю, о чём подумала императрица, но кружка дрогнула в её руке, и на столешнице расплылись капли.

— Почему иногда кажется, что мы разговариваем не с ребёнком, а со взрослым мужчиной?

— Вполне возможно, что так оно и есть.

Следующие пять минут прошли в полной тишине.

— Что касается вчерашнего разговора, — начала Елена Седьмая, — то появились новые обстоятельства, из-за которых вам в любом случае не получится никуда уехать. К нам едет посольство.

— Вот так внезапно? — удивился я. — Разве сие возможно?

— Иногда случается и такое.

— Откуда едут и по какому вопросу?

— Из вашего нелюбимого государства сын. Из Поляндии.

— И на кой?!

— Не выражайтесь, сын наш.

— Простите мой арелатский, маман.

Опять на пять минут воцарилась тишина.

— Они везут племянницу короля.

Вот уж удивили, так удивили! Недооценил ясновельможных пшеков я, недооценил. Зашли с козырей. В то время как другие портретики посылали, эти товар лицом решили показать. Хм...

— Посольство от свеев тоже ждать со дня на день, матушка?

— Нет. Единственная кандидатура, которая хоть как-то могла удовлетворить нашим запросам, вышла замуж полгода назад, оказывается.

— И что теперь мне делать?

— Решайте сами, принц.

Вот спасибо! На меня стрелки все перевела. Сидит, хмурится. Теперь я не уверен, удался ли вчерашний штурм замка? Ладно, не моё это дело. Своих проблем всё больше и больше.

— Так всё-таки, где вы утром чай пили? Отвечайте!

— У себя пил.

— Одни?

— Нет.

— Я так и знала... И с кем?

— С одной девочкой.

— Уже хорошо. И кто она?

— Фёкла, дочь кухарки Марфы.

Бедной чашке не было суждено пережить это прекрасное утро...

В моём полукабинете-полугостинной было уютно. Да, зала не совсем уж маленькая, но она имеет, как оказалось, одно очевидное достоинство, — тут не было слышно ругани императрицы с третьего этажа. В коридоре за дверью, да, ещё слышно. А вот здесь, — уже нет. Ну, хотя бы я жив, а остальное, как-то переживу. Я же не чашка.