Последовательные движения разыгрываются передо мной, как будто я едва осознаю свое собственное тело. Я подтягиваю теплую ладонь Луки к моему горлу и обхватываю его пальцами мою раскрасневшуюся кожу.

Волна огня прокатилась по моей крови, о существовании которой я не знала. Напряжение во мне бушует в каждой молекуле моего существа.

Еще одна мольба вырывается из меня. — Пожалуйста, мне нужно…

В моем теле возникает турбулентность, когда он нежно сжимает мою шею. Это определенно хороший вид удушья. Затемненная дымка начинает вторгаться в края моего зрения. Мои пальцы ног подгибаются, мое тело становится все более напряженным в ожидании моего падения.

— Хорошая чертовски девчонка, Эйвери. — Хватка его пальцев напрягается. — Посмотри на себя, принимая всего меня, как будто я был создан для тебя.

Мой крик разрывает меня, и я падаю. Мое тело вибрирует вместе с ним, и мои стенки содрогаются вокруг его толстой длины. Каждая неизведанная грань моего существа разлетается вдребезги, когда его оргазм присоединяется к моему. Горячая, густая сперма наполняет меня до краев, и мне нравится чувствовать себя полностью залитой им.

Я все еще бьюсь в конвульсиях вокруг него, когда он, наконец, выходит из моего опухшего центра. Его сперма выливается на мои бедра. Он опускает голову на мою и оставляет нежные поцелуи на моем лице. Я улыбаюсь ему.

Мы падаем куда-то в нашу дымку. Я не знаю, как долго он держит мое обмякшее тело в своих теплых объятиях, но я дрейфую под звуки нашего дыхания. Наши сердцебиения синхронизируются.

Лука развязывает оставшийся узел, привязывающий меня к спинке кровати, и посылает поцелуи вверх по напряженным мышцам моей руки.

— Лука?

Мне удается сказать, но мои слова слетают с языка, когда мои глаза встречаются с его нежным взглядом.

— Я знаю, — говорит он.

— Да?

— Ты и я, Эйвери, намного лучше, чем ты против меня.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ЛУКА

— Послушай, мистер Наварро, я начинаю думать, что ты привел меня сюда для того, чтобы лишить меня оставшегося рассудка, а не для того, чтобы накормить меня завтраком, как было обещано.

Эйвери оседлала меня, ее руки прижали мои руки над головой, как это было всего несколько минут назад. Я чертовски доволен ее никогда не меркнущей улыбкой. Я борюсь с ее хваткой и сажусь, прижимая ее к себе.

— Что мы будем делать, госпожа Соко? — Я дразню, и она извивается в моих руках. — Если у нас впереди целый день, а ты уже вымоталась.

— Заправляйся, — смеется она и откусывает большой кусок от моего плеча.

Похотливое жало ее зубов на мою плоть вызывает у меня желание перебросить ее через колено и приземлиться твердой ладонью на ее голую задницу.

— Этого было достаточно? — спрашиваю я, когда она отстраняется.

— Никогда! — кричит она в ответ, охватывая мои руки более нежными покусываниями.

Мои пальцы щекочут ее бока. У нее вырывается кудахтанье смеха, пока она, наконец, не вырывается из моей хватки и не бежит к шкафу. Я наслаждаюсь ее обнаженным телом, прежде чем оно скроется из виду.

Я иду за ней, и мы быстро принимаем душ, прежде чем найти свою одежду. Я натягиваю пару чистых боксеров и спортивных штанов, пока Эйвери копается в своей новой куче одежды в ящиках.

— Если у меня здесь целый шкаф, то мне лучше поскорее купить пижаму, — говорит она, и одна из моих рубашек с пуговицами возвращается на ее стройные плечи.

— Лично тебе носить это намного лучше, чем любую пижаму. Я стою над ней и застегиваю пальцами пуговицы рубашки за две тысячи долларов, которую купил на втором курсе в «Дуглас и Дрейпер».

— Я рада, что ты наконец понял, что у меня изысканный вкус.

Она смеется и натягивает свои новые хлопчатобумажные шорты.

— У тебя всегда был изысканный вкус.

— Что ты думаешь?

Она улыбается мне.

— Единственное, что может сделать это лучше, — это если ты снимешь его.

Эйвери смеется. — Сначала мы поедим, а потом ты сможешь отведать меня.

— Ты босс.

Я целую ее в лоб.

Быть с Эйвери — это гораздо больше, чем то, как мы взаимодействуем, больше, чем тишина мира вокруг нас, когда она говорит. Блестящая радость в ее глазах — это то, что я хочу видеть каждый день. Когда я рядом с ней, я чувствую себя самым счастливым. Впервые за долгое время осколки моей ценности отражаются в ее улыбке, а не в моем карьерном успехе.

Я смахиваю прядь блондинки с ее лица и беру ее руку в свою, выводя ее за дверь нашей спальни. Мы идем на кухню, и у плиты нас встречает Нико, одетый только в разношерстные носки и шорты для бега.

Мои беговые шорты.

— Нико? Почему ты здесь?

Он должен быть в походе в Поконо, который бывает раз в жизни.