Годы пошива моего фона. Годы работы по сохранению и защите окружающей среды, и моя карьера осталась в руках человека, который смыл ее в унитаз.

Но я справляюсь с отказом, как и со всем остальным в жизни, с уравновешенностью и изяществом. Даже если на этот раз моя милость была похожа на сбитого с толку оленя.

Звонок повторяется в моей голове, как непрекращающаяся мелодия. Кому нужен запасной план для самых смелых мечтаний?

Мне. Наверное.

Я переворачиваюсь, и крошки, покрывающие мою трехдневную пижаму, падают на диван, усиливая мое отчаяние.

Мне нужен план. Никогда больше не покидать мою квартиру — это не мой план.

Входная дверь со стуком распахивается, и в комнату врывается Лили. На ее лице явно видна усталость. Лили решила, что ее первый шаг в студенческую жизнь начнется в одном из городских университетов здесь, в Нью-Йорке. Когда мы впервые встретились в Северной Каролине, она старалась откладывать деньги, не желая брать студенческие ссуды. Я высоко оцениваю ее способность выдержать несколько лет перерыва и не чувствовать давления, связанного с поступлением в колледж сразу после школы. Сейчас она проходит общеобразовательные курсы, прикидывая, какой может быть ее карьера в будущем.

Укол вины стучит мне в грудь. Я провела все выходные, дуясь, пока она работала на износ между лекциями и барменом в Верхнем Ист-Сайде.

— Вау, Эйвери. Это новый минимум для тебя.

Она оглядывает квартиру, которая является унылым отражением меня — огромный беспорядок.

— Прости, Лили.

— Теперь, когда я вижу, что ты пролежала здесь все выходные, я бы хотела, чтобы ты не отменяла меня в пятницу вечером. Я могла бы подбодрить тебя!

Лили пыталась убедить меня присоединиться к ней в «Мадемуазель» на костюмированном вечере в стиле кино, но я была слишком занята, погружаясь в свою грусть.

Сожаление наполняет мою грудь. — Я думаю, что мой кризис среднего возраста начинается.

— О, пожалуйста, самое большее кризис четверти жизни, — говорит Лили. — Но я никогда не видела, чтобы ты жалела себя. Та Эйви, которого я знаю, сильная и трудолюбивая задира.

Я улыбаюсь с непреодолимым чувством восхищения своим лучшим другом. Она никогда не упускает меня из виду, даже когда я впадаю в редкие приступы подавленности.

Лили всегда гарантирует, что я смогу снова встать на ноги и продолжить свои цели.

— Спасибо. Я просто… я хотела наставничества Джоанны.

— Ты уже так многого добилась без Джоанны!

Я отрываю свое застывшее тело от дивана и смотрю на идеальный отпечаток, который оставила на подушках.

— Полагаю, что так.

Я иду на кухню, чтобы еще раз перекусить, чтобы заполнить тупую боль внутри меня.

— Ты поняла, Эйви! — Лили раздраженно бросает на меня одну руку. У нее всегда есть привычка говорить руками, руками и ногами. — В прошлом месяце ты в одиночку организовала восстановление общественного сада в нашем районе.

— Это правда. Я вздыхаю.

— Ты проводишь свои выходные, убеждая местных жителей, чтобы он не закрылся! — она мне напоминает. — Ты буквально единственный человек, который может заинтересовать людей цуккини.

— Эй, это больше, чем просто овощи! Местные дети тоже сажают там цветы.

Она поднимает бровь, как если бы ее точка зрения была понята. — Когда ты в последний раз бегала?

Больше вины возвращается. Я пренебрегала одной хорошей привычкой, которую мне удалось внедрить в свое расписание. Бег спас меня в лучшие и худшие времена. И прямо сейчас, это определенно один из плохих времен.

— Утро среды.

Мои мышцы жаждут целеустремленности после четырех дней лежания.

— Эйви!

— Лили! — Я возражаю, и на ее лице появляется улыбка. — Послушай, я знаю. Мне нужно собраться, но дай мне обдумать это.

— Ты не обрабатываешь. Ты валяешься. Пожалуйста, помой посуду, а потом мы вместе приготовим еду, которая не будет жариться во фритюре, когда я приму душ.

Она оставляет меня в моем беспорядке.

— Я хочу что-нибудь жареное во фритюре.

— То же самое, — кричит она по коридору. — Но мы будем есть зелень, чтобы мы оба могли проснуться завтра и продуктивно работать. Мне нужно учиться, а тебе нужно бегать.

Я прекращаю поиски перекуса и атакую груду грязной посуды в раковине.

Когда Лили не стало, его слова отказа снова закрались в мои мысли.

Бьюсь об заклад, ему нравилось отказывать мне. Я должна была воспользоваться возможностью в копировальной комнате, чтобы сорвать самодовольную ухмылку с его поразительного лица.

Если такая организация, как ORO, даже наймет такого раздражающего, раздражительного и неприятного человека, хочу ли я вообще работать там?

Конечно, да.