Идти домой совсем не хочется. Представляю, что скажут родители, увидев моё состояние. Начнутся расспросы, а когда они узнают причины, придётся выслушать лекцию на тему “Родителей надо слушать, и мы же говорили, что он тебе не пара”. Может, и не пара, но разве сердцу прикажешь? Я не выбирала эти чувства. Всё случилось само по себе.

За размышлениями не заметила, как ноги превратились в ледышки, руки почти перестали слушаться. Нужно что-то решать, сидеть тут дальше опасно, получу обморожение.

Недолго думая, собираюсь ехать к Мире. Переночую у неё, а завтра утром вернусь домой. Заказываю такси, которое приезжает достаточно быстро. И вот я уже у дома подруги.

Нерешительно мнусь у подъезда, готовясь с силами к расспросам. Тянуть дольше нет смысла, поэтому шагаю внутрь и поднимаюсь на нужный этаж. Нажимаю кнопку звонка и жду. Подозрительно долго дверь не открывают. А когда это, наконец, случается, и я захожу, у порога замечаю огромного размера мужскую обувь.

Меня встречает смущённая Мира. Надо же! Отчего такая реакция? Это из-за того, кто у неё в гостях?

— Эээ… Лина, подожди секундочку, я провожу Владимира Анатольевича, он как раз хотел уходить, — торопливо шепчет подруга.

Пока я раздеваюсь у входа, она скрывается в комнате. Я слышу торопливый шёпот, чуть звонкий, взрывающийся нотками возмущения Мирин и басовитый, уверенный Владимира Анатольевича. Они явно спорят, но повышать голос никто из них не торопится. Это странно, ведь если они говорят об учёбе, то что тогда скрывать?

Наконец, они выходят, а я, чтобы не мешать, проскальзываю в кухню, успевая только сказать “Здравствуйте”.

Эта неожиданная ситуация немного сбила накал моих мыслей, отвлекла. Мне будто бы стало чуть легче. Но вот спустя десять минут ко мне всё ещё никто не пришёл. Решаюсь выглянуть, проверить всё ли хорошо. И замечаю, как этот самый Владимир Анатольевич аккуратно и нежно проводит рукой по щеке подруги. После чего выходит из квартиры и захлопывает дверь. А Мира стоит, сверля взглядом ручку, будто ждёт, что она вот-вот зашевелится, открывая дверь, и перед нами появится её преподаватель.

— Мира, — зову её осторожно, — между вами что-то есть?

— Тебе показалось, — решительно отсекает подруга, — просто обсудили учебные моменты, ничего больше.

Не хочу её вынуждать рассказывать всё сейчас, пусть сделает это, когда сама будет готова.

— Лин, у тебя какой-то замученный вид, ты что, плакала? — метко замечает Мируська моё состояние. Кто, как не она, ведь знает меня как облупленную.

— Я… Понимаешь… Ох-х-х, тут такое произошло, — меня накрывает воспоминаниями, — Стас мне изменил, с этой Мариной, которая клеится к нему постоянно!

И меня прорывает. Начинаю реветь, не в силах больше сказать ничего. Мира обнимает меня за плечи, покачивая нас, будто убаюкивая.

— Бедная моя девочка, — шепчет она, целуя в макушку.

В этот момент загорается экран моего телефона, который лежит на столе. Бросаю взгляд, там почти двадцать сообщений от Стаса. Следом мобильник звонит, являя фотку Стаса на весь экран.

Лина

Переворачиваю телефон экраном вниз. У меня нет никаких сил на то, чтобы разговаривать со Стасом. Да и что нам обсуждать? То, что все его слова оказались ложью? Что одной меня ему недостаточно? К тому же я всё видела своими глазами.

Мира продолжает меня гладить по спине, успокаивая, пока я наконец не перестаю хлюпать носом. Она даёт мне большую упаковку салфеток, чтобы я высморкалась. Потом провожает в ванную, чтобы привела себя в порядок, и выдаёт полотенце и халат.

Сначала мне хочется просто ополоснуть лицо и избавиться от одежды. Но я меняю своё решение, потому что хочу расслабиться. Забираюсь в ванну и открываю душ, чтоб вода била прямо в лицо. Стою так около минуты, пока воздух не заканчивается. После этого выполняю весь набор банных процедур. Когда выхожу к Мире, я уже завёрнута в халат, моё лицо почти не красное, но теперь опухло от слёз.

На кухне уже открыто вино, в бокалах плещется на донышке мой любимый мальбек. На красивой менажнице лежат сыр, оливки, овощи и хумус. Последний Мира всегда делает сама, так как считает, что ни один магазинный не готовят по правильному рецепту.

— Ну что, Линчик, держи. Будем запивать и заедать как следует твоё горе, — протягивает мне большой бокал для красного вина.

Делаю первый глоток. Вино терпкое, насыщенного вкуса. Отличный анестетик, если употребить в нужном количестве.

— Хочешь поделиться тем, что случилось? — Мируська дипломатична, как никогда.

Рассказываю всё, что видела сама. И как лежали вместе, и что раздетые были.

— Слушай, детка, а ты уверена, что у них всё было? — аккуратно начинает расспрашивать.

— Абсолютно, Мир, ты бы видела их! Самые настоящие голубки, — меня передёргивает от отвращения, и я делаю большой глоток, — Да и смотрела эта девка с видом победительницы, такое не сыграешь.