— В ответ на исполнение их желаний и воли он пожирает их души. Учитывая, что он же способен их возвращать обратно по своему желанию, то, они не являются для него даже пищей. Не старайся понять существующее в другом порядке бытия, пацан… Дольше проживёшь.

— Без понимания сути вещей в этом мире, как я могу принимать верные решения?

— А так ли нужно тебе принимать их и взваливать на себя подобную ответственность? — Спросил Гурам.

— Не знаю… Мой брат нашёл своё предназначение в том, чтобы защищать деревню. Я же хочу найти своё, но следовать по уже протоптанным дорогам – отказываюсь. Я пойду своим путём, и дорога будет возникать под моими ногами. Сейчас моя главная цель – это сделать всё, чтобы никто более не смел ставить мне указатели на пути. Ни брат, ни лучший друг, ни даже бог. Для этого я должен увидеть в непроглядной тьме протоптанные до меня дороги. Только так можно выбрать свою собственную… — Произнёс Саске.

«Он уже не тот ребёнок, которого за нос водил Наруто, Джирайя с Какаши, Итачи или Тоби.» — Подумал Орочимару.

— Быть может именно твои глаза и смогут отыскать верный путь, Саске-кун… Тогда, я бы хотел следовать за тобой, куда бы он тебя не привёл. — Произнёс Орочимару. Саске обернулся и посмотрел на него своим шаринганом. Удивившись тому, что Змей, судя по движению чакры, не врал, он вновь отвернулся и решил ничего не отвечать ему на это. Продолжая путь по главной дороге и преодолев развилку, а также несколько постов с помощью шарингана и техники иллюзий, которые Саске мог наложить уже за добрую сотню с лишним метров они направились самой короткой дорогой до Конохи, Орочимару рассказал подробную историю места, куда они направлялись. В бытность его ещё шиноби Конохи пока была жива жена Первого Хокагэ – Мито Узумаки, уже будучи в почтенном возрасте, она тяжело переживала разгром своей родины во время разгара второй мировой войны. Возглавив экспедицию на Узушио, она смогла вывезти в Коноху — свой новый дом, многие ценности, артефакты и забытые ныне знания с запретными техниками. То, что предпочли похоронить даже в самом клане Узумаки, она приказала разместить в свежеотстроенном храме за Памятной горой, в дальних окраинах за деревней. Будучи не в силах уничтожить тайные техники и понимая, что раз её клан пришёл к ним, то в будущем и другие смогут, она оставила эти знания нетронутыми, но в качестве предостережения потомкам, а не соблазна для дальнейшего использования. Большую часть знаний она оставила лучшему ученику своего любимого мужа – Третьему Хокагэ, но также доступ крови был ещё у одной девушки – Узумаки Кушины.

В отчаянных поисках идеального средства для совладения с силами Хвостатого внутри, она со своим будущим мужем – Минато Намикадзе, которого позже назовут Четвёртым Великим Лордом-Хокагэ смогла обойти запреты уже почившей Мито и с помощью гения Минато им удалось раскрыть некоторые секреты, ввергнувшие их в ещё больший ужас. Опасаясь, что дальнейшие исследования могут только навредить деревне и миру шиноби, Четвёртый, одним из своих первых указов распорядился навсегда запечатать храм и стереть все упоминания о его существовании во всех источниках до которых он смог дотянуться. Для некоторых операций по предотвращению утечек, он не стеснялся даже использовать АНБУ в режиме полной секретности. Немногим позже, у него появились совсем другие заботы… Беременность Кушины и связанная с этим подготовка в уже привычном для него режиме полной секретности дала свои плоды. Делившись информацией только с Третьим, он создал прецедент полнейшего непонимания возникшей кризисной ситуации с нападением Девятихвостого Лиса на деревню. Третий, связанный последней волей Четвёртого и Кушины, а также сам не до конца осведомлённый о причинах трагедии, не мог помешать Данзо в открытую обвинить клан Учиха в попытке переворота и при будущей перестройке отделить их район, перенести полицейский участок и держать целый клан под основательным колпаком тайного наблюдения и контроля в ожидании их следующей ошибки, которую он хотел обернуть к своей выгоде.

С новыми вызовами для деревни и страны история старого храма за горой и вовсе забылась, как страшный сон.

— А ты значит, обо всём знал, да? — Вопрошал Саске, когда Орочимару в очередной раз прервался для глотка воды.