Не было другой женщины, которой они доверяли бы настолько, чтобы впустить в свои сердца.

Он почти полностью вынул член из её рта, а затем осторожно вошёл обратно, испытывая её. Мэг и раньше трахалась в рот, но смягчение было единственным способом обеспечить, чтобы все хорошо провели время, независимо от того, чего она требовала. Он снова попытался отстраниться, но она схватила его за бёдра и впилась ногтями.

Безмолвная команда о большем.

— Черт возьми, принцесса, я пытаюсь не причинить тебе боль.

— Она наша, идиот. Доверься ей, — Гален приподнял её бёдра и вошёл в неё, его хватка удерживала её на месте, чтобы он не насадил её глубже на член Тео, когда он трахал её.

Раньше это никогда не было проблемой. Но, с другой стороны, Тео никогда не был в своей голове так, как сегодня вечером. Он колебался, разрываясь между тем, что он хотел сделать, и тем, что, как он знал, он должен был сделать.

Мэг оттолкнула его и выругалась.

— Гален, это не работает. Он слишком много думает.

Гален вышел из неё и сел на корточки. Тео знал его достаточно хорошо, чтобы при виде этих тёмных глаз, ставших ещё темнее от лукавства, зазвенели тревожные звоночки.

— На кровать. Немедленно.

***

Вдохновение снизошло на Мэг, когда она увидела, как Тео забрался к ним на матрас. Она схватила Галена за руку.

— Подожди, — оба мужчины замерли, ожидая её команды. От того, что эти двое подчинялись ей, даже если это было только на сегодня, у неё закружилась голова. — Тео, малыш, ты помнишь ту нашу ссору в Нью-Йорке?

Он нахмурился, опустив темные брови.

— Тебе придётся быть более конкретной.

— Ты держал меня на кухонном столе, лизал мою киску и говорил, как сильно ты по мне скучал. — Её тело напряглось как в ответ на воспоминание, так и в ответ на их близость. Она села и провела рукой по груди каждого из них. Смуглую кожу Галена пересекали бледные шрамы, казалось бы, в случайном порядке, но более бледная кожа Тео была в основном нетронута. Такие разные и в то же время такие похожие. Мэг вздрогнула. — Ты рассказывал мне, о чём фантазировал, пока трахался с Галеном.

Его хмурый взгляд разгладился, а глаза превратились в жгучее голубое пламя.

— Трахался с ним, пока он трахал тебя.

— Да. — Это впервые для них. Они были друг у друга во многих отношениях, в самых разных комбинациях и положениях. Никогда так. Она не знала, почему они сдерживались, но сегодня всё закончилось. — Это то, чего я хочу, — она повернулась, чтобы осмотреться, и её взгляд остановился на больших окнах. При небольшом освещении в спальне они превратились бы в зеркала. Мэг проползла мимо них к тумбочке и включила лампу.

Да, вот так.

Она поднялась на ноги и бросила на них взгляд.

— Чего вы ждёте?

Гален пошевелился прежде, чем она закончила говорить. Он обошёл матрас и обхватил рукой её бёдра, опрокидывая её на спину на кровати.

— Посмотри на окно, детка. Это то, чего ты хотела, не так ли?

Она смотрела, как он в отражении раздвигает её ноги шире, видела, как его большое тело возвышается над её распростёртым телом, и чуть не застонала от одного этого зрелища.

— Да. Это то, чего я хочу.

— Ты слышал её, Тео.

Гален оперся рукой о кровать рядом с её шеей, а другую просунул между её бёдер, лаская пальцами её киску. Один толчок глубоко внутри неё, один скользящий по клитору, чередующийся до тех пор, пока её бёдра не задвигались по собственной воле, извиваясь, чтобы принять его глубже.

Её взгляд переместился на Тео, который всё ещё сидел на краю матраса, наблюдая за ними. Она никогда не видела его таким измученным, и это вызвало у неё желание укутать его в единственное утешение, которое он мог себе позволить. Прямо сейчас это был не вариант. Он не примет её прощения, её мягкого утешения, но он примет это.

Он возьмёт их.

Наконец Тео двинулся, сначала к тумбочке, чтобы взять смазку, которую Гален хранил там, а затем к изножью кровати. Мег наблюдала за ним в отражении, наблюдая, как жёсткие движения становятся плавными, когда Гален вводит свой член в неё. Было так чертовски приятно чувствовать себя наполненной, быть здесь с ними обоими, быть просто частью единого целого. Мэг потратила столько времени на борьбу за свою независимость, что никогда бы не подумала, что обретёт такой покой, потеряв себя.