— Татаринов может и ошибаться. — тут же ответила Кострова. — Переволновался на экзамене, вот и не чувствует ничего.

— Ребят, энергощиты отключены, чего вы раскричались? — вмешался в разговор Нагайкин. Все тут же, словно по приказу, повернулись в правую сторону, к оконным проёмам. И именно в этот миг здание школы содрогнулось. У меня в голове тут же промелькнула мысль — землетрясение! Они хоть и редко, но бывали на Пятой колонии.

Грохот множественных разрывов развеял сомнения. Наш посёлок подвергся нападению. И, словно в подтверждение, часть неба, которую мы видели в окно, быстро затянуло алой плёнкой энергощита.

— Что это было? — прозвучал испуганный голос кого-то из девчонок.

— Знатно бабахнуло. — добавил кто-то из мальчишек. — Судя по звуку, где-то возле посадочного модуля «Надежды».

В этот момент сердце защемило в предчувствии беды. Модуль! Сегодня же первое июня! И все семьи, в которых есть маленькие дети, по традиции посещают «Надежду». Настоящий праздник для маленьких колонистов, с визуальными представлениями, мороженым и сахарной ватой! Мои родители сегодня собирались пойти туда, с младшей сестрёнкой…

— Светлана Анатольевна, мне надо выйти! — произнёс я и, не дожидаясь ответа учителя, двинулся к выходу, с каждым шагом ускоряясь.

— Светлана Анатольевна, я с ним! — словно сквозь туман, заглушающий звуки, раздался за спиной голос Дмитрия. — Жека, подожди, на моем скутере поедем, так быстрее!

— Ребята! — только и смогла растерянно произнести учитель.

На улице оглушающе выла воздушная сирена, а купол над головой уже налился синевой — признак того, что генераторы работают на полную мощность. Неужели полномасштабное вторжение сергианцев⁈ То, чего больше всего боялся каждый колонист. Но почему я ничего не почувствовал?

— Жека, ты куда⁈ — прямо над ухом раздался голос Захарьева. Друг ухватил меня за плечо: — Садись сзади, я поведу!

Скутер у друга хоть и старый, ещё из первых, привезённых с прародины, но надежный. Мы с Дмитрием полгода собирали этот древний двуцикл из старых запчастей, а некоторые детали пришлось вытачивать самим. Теперь такого транспорта ни у кого нет, разве что в музее…

Генератор засвистел, накачивая энергию в роторный двигатель, но товарищ не стал дожидаться, и выжал сцепление. Свист перешёл в визг, но техника справилась, и мы плавно двинулись к выезду со школьного двора, медленно набирая скорость.

Захарыч, едва вывел скутер на трассу, тут же выкрутил регулятор скорости до упора, и мы начали разгон. Только мне всё казалось, что едем слишком медленно, и не успеваем.

— Срежем прямо по стадиону! — словно читая мои мысли, крикнул через правое плечо друг. — Через десять минут будем на месте!

Десять? От этой цифры защемило сердце. Надеюсь, мы успеем…

Ещё издали, когда до музея оставалось около километра, я понял, что всё очень плохо. Множество столбов черного дыма говорило о том, что на месте «Надежды» пылает пожар. Странно, там де сплошной металл, гореть нечему. Может у сергианцев появилось новое вооружение, отличное от их энергетических пушек.

Да плевать, сейчас главное — мои родные! Выжили? Там наверное сейчас настоящий ад. Пекло.

Первый кордон милиции мы проскочили, потому что никто не ожидал, что кто-то выскочит на мопеде из ворот, ведущих на стадион. А вот на втором наш заезд закончился. Единственная дорога оказалась перекрыта броневиками. Неудивительно, ведь дальше начиналось свободное пространство, не защищённое куполом.

— Всё, приехали! — крикнул Дмитрий, останавливаясь. Но тут же добавил: — Странно, что они стоят бортами поперёк дороги. Словно не врага встречают, а блокируют выезд!

— Эй! Вы как здесь оказались⁈ — с черной городской брони на асфальт спрыгнул здоровенный боец в черном же камуфляже. Ого, да это же из комендатуры, к тому же целый капитан. Считай старший офицер, если сравнивать с общевойсковыми званиями.

— Товарищ капитан, у меня там родители, сестрёнка! — соскочив с мопеда, я двинулся навстречу воину.

— Не у тебя одного, парень. — как-то глухо произнес офицер, и его глаза налились такой яростью, что я сразу понял — всё плохо.

— Дайте хотя бы посмотреть. — мой голос невольно дрогнул.

— А не на что смотреть, парень. Нет больше «Надежды». Осталась лишь месть.

— Товарищ капитан. — мне не хотелось верить в услышанное. — Хочу увидеть это. Все равно же прорвусь, не здесь, так через парковую зону.

— Зудилов, покажи юноше, что осталось от музея и прилегающего парка! — крикнул капитан, повернувшись к бронетранспортёру. При этом он неуловимым движением умудрился ухватить меня за запястье, видимо для того, чтобы я не наделал глупостей.