Ирэн заинтересовалась и медленно, будто бы невзначай, прошла к странному сборищу, встав так, чтобы не заслонять свет камина. На полу лежало что-то вроде огромного деревянного настила с толстым слоем соломы и некоторым количеством истрёпанных шкур. Именно они и казались в полумраке тёмными буграми.

Слуги ели. Половинки мячей оказались небольшими булочками чёрного хлеба, из которых вынули мякиш. Отрывая верхнюю корочку, они макали её внутрь, в остатки похлебки, и ели. Некоторые уже догрызали дно. Курицу поделили между собой не слишком справедливо. Большую часть получили Линта и Анги, меньшую – вышивальщицы. Питеру не дали ничего, так же, как и уставшей Борке. Огрызок груши так же поделили между собой личные горничные.

 

*Наши средневековые предки ели морковь, которая по цвету существенно отличалась от привычной нам оранжевой. Сегодня подтверждено существование двух изначальных типов культурной моркови. Восточная или азиатская морковь исторически, благодаря пигменту антоциану, имеет фиолетовую окраску. А в некоторых окраска настолько интенсивна, что стали говорить о чёрной моркови.

** Загущали супы-похлёбки по-разному. Ирэн, очевидно, достался суп, загущённый хлебными крошками. Могли использовать для этого и любую нейтральную на вкус мелкую крупу. Пшено, например.

8

Первые ночёвки в замке Ирэн не любила вспоминать даже много лет спустя.

Грязная сама и грязная сорочка, пропотевшее и, местами, на локтях и подоле, лоснящееся от жира суконное платье. Ей казалось, если его поставить, оно даже не упадёт, а так и застынет нелепым манекеном, где поставили. И холод. Нет, не мороз, но вечное ощущение прохлады из-за гуляющих по комнатам сквозняков, зябкость и, одновременно, неприятная спёртость воздуха.

Заметив, что Питер улёгся в общую кучу на солому и скрутился в жалкий комочек, Ирэн не выдержала. Сняла с себя одну из шкур, встала с кровати, под удивленным взглядом Санти, и накрыла мальчишку. У самой остались ещё три пахучих, но всё же тёплых овчины. Они без конца разъезжались, и прохладный воздух пробирался в тёплый кокон со всех щёлочек. Не спасал даже полыхавший всю ночь камин. Злясь и задаваясь вопросами, почему нет нормального одеяла, почему, бес их всех покусай, нельзя сшить эти шкуры в один плед, а не мучаться, подтягивая всю ночь на себя отдельные куски, она, наконец, уснула.

Утром Ирэн встала злая, как шершень, не отдохнувшая, и с больной головой. Молча раздражённо оделась. Анги деревянным гребнем расчесала ей волосы и сплела толстую косу. Встала на колени и помогла натянуть на ноги тёплые чуни.

Непререкаемым тоном отправила Анги мыть миску до блеска, умылась. Санти молча наблюдала за ней, очевидно, что-то там себе прикидывая. Возможно, вопросы на тему – что с сестрой творится?! Съела овсянку, сдобрив её сливками и мёдом, и строго проследила, чтобы Питер получил свою долю еды. Ему же отдала и половинку сдобной булки с изюмом. Пока повеселевший паж лопал лакомство под ревнивым взглядом Анги, Ирэн, наконец-то, составила некий план действий. Уж какая-бы она принцесса тут не была, а в приданое всяко положили иголки и нитки.

— Анги, где ключи от моего сундука?

 

— Вот, госпожа, вчера вы так и не спросили про пояс… — Анги порылась в её кровати, где-то под матрасом, и вытащила коричневый кожаный ремень с несколькими маленькими медными бляшками. Ирэн опоясалась и отвязала один из ключей, которые, как и у сестры, крепились каждый на своём шнурке.

Долго ковыряться в сундуке Ирэн не пришлось. Внутри он был разделён на две части тонкой перегородкой. Сверху какой-то мягкой рухляди лежал довольно большой мешочек с яркой вышивкой. В нём и нашлось искомое – иголки, довольно большие и с крупными ушками, клубочки толстых ниток и палочки, похоже заменявшие здесь катушки

– на них были намотаны яркие шёлковые нити хорошего качества.

Там же были несколько неуклюжие ножницы, шило, большое деревянное яйцо. Ирэн недоуменно покрутила его в руках и вдруг – сообразила. Это – грибок для штопки чулок! Не такой удобный, как был у ее бабушки, но пользоваться – можно. Раньше ещё и перегоревшими электрическими лампочками пользовались в таких случаях! Надо же, она так давно носков не штопала, что уже, поди-ка, и забыла, как это делать. Хотя – вряд ли. Понадобится – сядет и сделает.

Шило и толстые нитки, вместе с большой иглой, Ирэн вручила Анги. Сперва хотела сама сесть, а потом поняла, что раз она здесь

«госпожа Ирэн», то, наверное, нельзя самой-то? Лучше пока не привлекать внимание. Отбросила скатерть с половины стола, разложила шкуры, чуть обравняла им края прямо ножницами, срезав неровности и выступы.

— Анги, смотри – вот здесь и вот здесь – два прямых шва. Где кожа толстая будет – проколешь, иглу только не сломай!