Перед строем группами расположились командиры. Большинство мне не знакомы — какие-то амбициозные патриции из небольших фамилий, которых Кайсаре помог найти лорд-протектор Варрон. Но вот некоторые лица узнаю: командир Пятой бригады — тот самый военный трибун, которого я волок по лестнице раненого, с развороченной челюстью; военный трибун Пятого легиона — Курт, человек со шрамом, солдатский командир. Справа от него мелькнули лица Димарко и Питера, стоящих в группе где-то в группе шлемов с поперечными гребнями; среди строя Скифского легиона тоже знакомое лицо — один из центурионов непривычно выглядит без бороды, но легионерам борода не положена, пришлось избавиться. Бывший сосед, который случайно убил меня сразу же, как только я появился в этом мире первый раз, довольно активно встал на путь карьерного роста.

Долго рассматривать и любоваться строем бойцов, за которым чувствовалась сила и мощь, не получилось — раздался командный крик, и сотни сжатых кулаков взметнулись вверх.

— Цезарь! Цезарь! Цезарь! — разнеслось над облачной цитаделью.

Недавно, когда в зале Совета Богов озвучили мое новое имя, удивились почти все присутствующие. Сейчас, удивился — очень мягко если говоря, я сам.

— Твоя идея? — негромко спросил я у Кайсары, говоря уголком рта.

Она не ответила. Лицо непроницаемо, ни единый мускул не дрогнул. Нет, не ее идея.

Понятно — Варрон организовал.

Бойцы продолжали скандировать, похоже им это нравилось — теперь не только я чувствовал силу и мощь. Единение в готовности изменить мир сейчас словно в воздухе разлито.

Очень странный день.

С одной стороны, я только что узнал, что могу стать императором, потому что одна из сторон не против уничтожить Республику. Вот ведь — полгода назад не мог подумать, что стану частью одного из старейших родов Римского Мира, а пару минут назад даже не предполагал, что меня могут выбрать как компромиссную фигуру на царствование. Как когда-то Петра, после названного «Великим», выбрали — он ведь, между прочим, изначально был младшим царем, сидя на двойном троне со своим старшим и не совсем дееспособным братом. Играл вроде тихо и незаметно в потешные полки на заднем дворе, пока уважаемые люди дела свои решали, а потом вдруг как начал боярам рубить всякое — и бороды тоже, в большинстве по самую шею.

При этом же я понимал, что для меня вероятность повторить подобное и взять ситуацию в свои руки иллюзорна. Я здесь как инструмент — такой же, как у Варрона и представляемой им группой элиты были не так давно приговоренные Кайсара и чуть позже Антоний, ставка на которого не сыграла, а мы заняли его с Октавией место. И скандирование «Цезарь, Цезарь» сейчас — это даже не декларация намерений, а скорее намек облеченным властью в Сенате и не только, по типу «а смотрите, как мы можем».

Чуть обернувшись я глянул на Антоху и Геллу, который вышли на крыльцо вместе с нами, стоя чуть сбоку-сзади. Антоха тоже, мягко говоря, крайне удивлен, а вот Гелла еще более расцвела — завидую, вот где счастье настоящее.

Кайсара, улыбаясь, помахала рукой и тронула меня, побуждая сделать то же самое. Ладонь у нее, кстати, ледяная, сама побледнела как снег. Да, вот это мы прилипли — сейчас все гораздо, гораздо хуже, чем тогда, когда я сидел в камере карантина. Потому что пространства для маневра больше нет — шаг влево, шаг вправо и все, будьте добры покинуть корабль.

Другое дело, что я конечно могу и ошибаться, а скандирование легионов — случайность. Проверить это довольно легко: если в недавнее время в Просторе Гелиоса был или случится в скором времени «инцидент», схожий с тем, что случился с фамилией Кайсары, когда весь род неожиданно умер от взрыва, значит моя догадка верна. Тоже вариант из серии «а смотрите, как мы можем». Когда на кону будущий миропорядок — такие вещи в порядке вещей. И если кого-то из влиятельных семей или персоналий недавно показательно уничтожили, или элиминируют в самое ближайшее время, значит я действительно та самая компромиссная фигура (без права голоса), которой будут пугать сенаторов те, у кого длинные руки.

В общем, ввязался я в это дело реально до самой отсечки. И обратно никак — словно четкий щелчок стопора услышал, померещившийся мне сквозь взрывы взлетающих в небо фейерверков.

Плюс в ситуации только один — я снова чувствую себя как человек, словно эмоциональный взрыв сорвал с меня все исподволь накатывающие ощущения, постепенно отстранявшие меня от этого мира. Так что не все так плохо: сейчас надо осмотреться в новых условиях, подумать, а потом…

«Не будет никакого потом, ты обречен», — прозвучало эхо в голове уже знакомым мужским голосом.

Надо же, очнулся — похоже, воздействие мглы его выключало, а сейчас вот проснулся. Лучше бы спал дальше, со своими комментариями, — мысленно обратился я к пассажиру в голове, но он промолчал.

— Нам с тобой понадобится очень много удачи, — негромко проговорил я, сжав руку Кайсары.

— Давай просто попробуем соответствовать великим предкам, — после некоторой паузы ответила Кайсара. — Пойдем?