Я вернулся к выпускной фотографии. И как я забыл? Она же нравилась Дюсу, как выяснилось потом… Где же она? Вот! Белокурые вьющиеся локоны, голубые глаза, чуть пухловатое лицо и кажущаяся таковой фигура — кажущаяся, потому что Лиза Преображенская носила свободные блузки с обилием рюшей и длинные юбки. Перешла к нам в девятом из Рыбниковской сельской школы, когда переехала в Новокаменск. Отличница, тихоня, любительница поэзии и сочинительница собственных стихов… Хрип и Храп, великовозрастные придурки, даже однажды поспорили, кто первым затащит ее в постель, наивные.

Лиза жила в неполной семье, очень бедной — насколько я знал, они перебрались с мамой в город в бабушкину квартиру. Вырвались из деревни, но… Ей даже потом не хватило денег уехать в областную столицу для поступления в университет. Был вариант зачислиться в местное педучилище, вот только вместо этого девчонке пришлось работать в детсаду нянечкой, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Мы с ней не общались, а о том, что моя одноклассница мечтала преподавать в школе детям, я узнал от своей мамы.

Вот только судьбу Лизы вскоре перечеркнет трагическое событие. Она просто исчезнет, и ее не найдут — ни живой, ни мертвой. И Дюс даже не успеет сказать ей о своей симпатии. Лишь признается мне много лет спустя.

Где-то в Новокаменске, полночь

Супругов Немыкиных разбудил шум, и первое, что они оба увидели, это огромная черная тень на фоне ночного неба. Тень тяжело спрыгнула на пол, раздался сухой щелчок. Геннадий Валентинович похолодел — он служил в армии и хорошо знал этот звук.

— Лежать тихо и не п**деть, — негромко, но уверенно сказал незнакомец. — Где деньги?

— Там, — глава семьи с трудом разлепил губы. — В стенке под зеркалом. Кожаная сумочка, все в ней.

В окне появилась вторая тень, еще один грабитель проник в квартиру. Уличные фонари не горели, но Геннадий Валентинович все же разглядел болтающуюся веревку. Вот, значит, как они попали в жилье на девятом этаже. Окна открыты — комаров на такой высоте можно не бояться, а вот о том, что этим воспользуются грабители, никто и не подумал.

— Гена, ты что, так просто все отдашь? — возмутилась супруга.

— Тихо лежи, — едва слышно проскрежетал он.

Грабителей это рассмешило. В летнем полумраке их силуэты были хорошо видны, но лица скрывались под масками. Кажется, это были натянутые на головы женские чулки. Точно — на макушках как раз видны неровности там, где должна быть стопа.

— Слышь, братан, тетка-то храбрая! — хихикнул один из налетчиков.

— Так она старая и стремная, вот и не боится ничего, — ухмыльнулся второй.

Геннадия Валентиновича это задело, и он попытался вступиться за жену.

— Молодые люди, берите деньги и уходите, — голос его был хриплый, зато вроде бы не дрожал. — Не грубите, пожалуйста.

— Ой, какие мы нежные, — притворно возмутился первый грабитель. — Ладно, мы на чай не напрашивались. Слышь, давай посмотри, что там в стенке…

— Ага, ща.

Они благоразумно не обращались друг к другу по именам, даже клички не использовали. Жаль, думал Геннадий Валентинович, нечего будет сказать милиции. Еще жаль отложенные деньги, которые он с помощью хитрых схем заработал у себя на складе. Но это легкий барыш, скоро он все отобьет. Здоровье и жизнь дороже.

— Мам, пап, вы чего не спите? — открылась дверь, и в комнату вошла Алиса, их дочь, приехавшая из Ярославля на летние каникулы.

— О-о, кто к нам пожаловал! — говорливый грабитель отвлекся от рытья в шкафчике и повернулся в сторону девушки. — А ты ниче вроде, хоть и темно. Фигурка ладная!

— Прошу вас, не надо! — сказал Геннадий Валентинович.

— Только тронь ее, тварь! — а вот супруга не собиралась церемониться с налетчиками.

Это было ошибкой. Разговорчивый слыл в банде отмороженным и легко заводился, особенно когда кто-то на него повышал голос. И вот тут он уже не различал, кто перед ним — мужчина или женщина, старик или ребенок.

— Заткнись, стерва! — он ринулся к кровати и, замахнувшись, ударил обидчицу рукоятью пистолета.

Женщина закричала, испуганно заверещала Алиса. Геннадий Валентинович вскочил и попытался остановить взбешенного грабителя, но тут второй налетел на него и, стукнув кулаком в ухо, откинул в сторону.

— Лежать, сука! — гаркнул он. — Всем лежать! А ты отойди! Забирай все, и уходим!

— Нет уж, я еще не закончил! — разговорчивого накрыло, он принялся молотить по вскочившей с кровати женщине, пнул походя ее мужа, попытавшегося снова встать и вступиться.

Его сообщник схватил Алису, которая, не переставая кричать, рванула к родителям. Но разговорчивый, угомонив супругов, уже полностью потерял контроль. Он порвал на Алисе ночную рубашку, пока второй заламывал ей руки, и грубо схватил за грудь.

Соседи, разбуженные криками из квартиры Немыкиных, сидели тише воды, ниже травы. Никто не осмелился вызвать милицию.