Пенсионер услужливо закивал и тут же потерял к нам всякий интерес, уткнувшись в разложенную на столе газету. Это был последний рубеж обороны, и теперь мы оказались на территории АРПа, как официально называлось авторемонтное предприятие. Справа — двухэтажный дом с обвалившейся штукатуркой, главное здание усадьбы и по совместительству правление. Прямо — боксы с машинами, закрытые по случаю выходного дня крашенными бордовой краской воротами, слева, как и сказал борзый куряга на входе, производственный цех. Низкое вытянутое здание из белого силикатного кирпича. Туда нам и надо.

— Твою ж кукурузу!.. — выругался Дюс, и я с секундным опозданием понял, что его смутило.

Навстречу нам, угрожающе прижав голову, мягко ступал огромный, весь в колтунах, неухоженный пес. Я замер, но быстро взял себя в руки, заметив криво сколоченную будку и миску с кружащими над ней мухами.

— Стой и не мороси, — спокойно сказал я другу, а сам максимально расправил плечи, поставил пошире ноги и уверенно посмотрел прямо в глаза лохматому чудовищу.

Пса явно прикармливали на заводе, давая не только еду, но и кров, и он считал должным охранять территорию от чужих. И тут важно понимать, что сожрать нас никто не даст, если не будем никак провоцировать. Это во-первых. А во-вторых и в-главных, собака должна чувствовать твою силу и уверенность. Трусов животные не любят, об этом мне еще в прошлой жизни говорил один дрессировщик собак. Он же и объяснил, как правильно себя вести в таких случаях.

— Вы ко мне? — вытирая промасленной тряпкой руки, навстречу нам выдвинулся высокий смугловатый мужик лет сорока пяти. — Сигнал, место!

Незаметно появился, воспользовавшись нашим замешательством от собаки. Старый комбез, грубые кирзовые ботинки, клетчатая рубаха и кепка неопределенного цвета. Сам Михаил Вагитович, хозяин кооператива. Пес, к слову, его беспрекословно послушался и теперь просто наблюдал за нами, лениво улегшись рядом со своей миской.

— К вам, — кивнул я и протянул Утюганову руку. — Здравствуйте. Я Вадим, а это мой друг Андрей. С вами подруга моей мамы работала, Надежда Ивановна…

— Узнал, — неожиданно улыбнулся мужик. — Каменев Вадик, верно?

— Он самый, — подтвердил я. — Если вакансия сторожа еще открыта, я бы хотел на нее рассчитывать.

— Ладно тебе, Вадик, — рассмеялся Утюганов. — Поменьше официоза. Мы тут люди простые… Короче, место сторожа и уборщика твое. А вот для друга, извини, ничего нет.

— Не страшно, — я покачал головой. — Возможно, попозже что-то появится.

Михаил Вагитович смерил Дюса внимательным взглядом, потом тут же потерял к нему всякий интерес. Кивнул мне и махнул рукой в сторону входа в цех.

— Заходи.

Я шагнул следом за ним в пропахшее железом и маслом помещение. Вдоль стен уходящей вдаль галереи стояли станки, самые разные, я не все даже смог определить, да и неважно. Парочка выгодно выделялась среди остальных — новизной и общим порядком вокруг. За одним что-то вытачивал напарник Мишки Утюга, второй простаивал. Это как раз хозяйский, понял я. Остальные полтора десятка пустовали — по выходным АРП не работал. Ну, как не работал…

Мимо нас, словно не замечая, прошел давешний курильщик и направился к самому дальнему станку. А ведь он мог предупредить о собаке… Видимо, решил-таки нам шпильку устроить. Из вредности, что ли, или просто от скуки?

— Это АРПовские халтурят время от времени, — объяснил Михаил Вагитович, увидев мое замешательство и поняв его по-своему. — Сам знаешь, Вадик, время сейчас такое… Кто не работает, тот не ест. Это Толик Щербак, хочу его потом к себе переманить, когда третий станок выкуплю. Толковый мужик, понимает, что волка ноги кормят. Остальные за редкими исключениями от получки до получки, на работе только числятся и ноют постоянно. А этот иногда по ночам даже пашет, чтобы семью прокормить.

— Территория АРПа меня никак не касается? — уточнил я, вежливо кивнув на словах о трудолюбивом мужике. — И все, что на ней происходит?

— Верно, — подтвердил Утюганов. — Охраняешь мои станки и убираешь стружку. За это плачу сверху. Будет грязно — не обессудь, вычту. Остальное — не твоя забота. В цеху у завода свой сторож плюс вахтер на проходной, это их головная боль.

— Понятно, — я подвел черту. — Когда можно приступать?

— Сегодня, — улыбнулся довольный моей деловитостью мастер. — С семи до семи. Дальше ночь через две. Первый расчет пятого сентября, но могу и пораньше, если нужно будет…

— Спасибо, мне вполне нормально получить пятого, — я вновь протянул руку Михаилу Вагитовичу, и он крепко ее пожал.

Я развернулся, вышел из цеха. Дюс изнывал от нетерпения — со мной он не пошел, так как не приглашали, и ожидал снаружи, опасливо поглядывая на собаку.

— Пойдем, — позвал я. — Теперь на рынок.

* * *

Это место еще с советских времен звали «базаром» на восточный манер. Почему-то более «цивилизованное» наименование никого не привлекало вплоть до девяностых — вот-вот скоро станут говорить «рынок», подчеркивая отстраненность от прошлой жизни. Но пока это именно городской «базар».