Еще я взял с собой книги, которые нужны были мне для пересдачи, конспекты, которые пока еще не бросил вести. И, конечно, оделся похуже — вытертая футболка, старые кроссы, линялый спортивный костюм. Во-первых, сидеть я буду не в офисе, а в цеху, во-вторых, я ведь еще и уборщик. Ну и, финальный штрих, взял с собой «железнодорожную классику» — вареные яйца, коробок с солью к ним и жареная курочка с вареной картошкой в фольге. Свинина с говядиной тогда стоили просто космос, а птица еще оставалась доступной. Хотя есть подозрение, что это тоже подарок от кого-то из деревенских родственников — папа нередко к ним заезжал, пользуясь служебным автобусом. Подумал, добавил сверху чай в термосе. Все, теперь можно идти. Заглянул в комнату к родителям, краем уха услышав, как они обсуждают последние местные новости.

— Немыкиных? — переспросил папа. — Это которые с Роговика, потом переехали?

— Да, их Алиса с Вадиком училась… — подтвердила мама, и я вспомнил, о ком они говорили.

Та самая девушка, моя одноклассница, которую изнасиловали. Как оказалось, сегодня ночью и здесь, в Новокаменске. Вломились в квартиру — с крыши на веревках, будто спецназовцы. Ограбили, избили, еще и надругались над Алисой.

— Вот звери! — папе даже воздуха не хватило от возмущения. — Это ж надо! И целый подъезд слышал, ну неужели 02 набрать духу не хватило⁈

— У каждого хата с краю, — я покачал головой. — И все думали, что пусть кто-то другой вмешается…

— Да это понятно, — папа раздосадовано махнул рукой. — Только ведь еще совсем недавно так не было… Что поменялось в людях? Когда? В какой момент?

— А ты молодец, Вадик, — мама приобняла меня, явно пытаясь переключить нас обоих с шокирующей темы. — Правильно сделал, что к Михаилу Вагитовичу пошел. Он всяко больше будет платить, чем твои археологи.

— Ну, к археологам я тоже заглядывать буду, — я улыбнулся, хотя в душе еще был осадочек после новости об Алисе.

— Зачем? — удивился отец.

— Деньги нужны, мне все-таки двадцать, — серьезно ответил я. — На родительской шее сидеть уже совестно…

Мог бы этого не говорить, а то прозвучало немного пафосно. Поэтому я торопливо попрощался и вышел за дверь, закинув через плечо рабочую черную сумку. Туда все не влезло, пришлось брать тот самый дюсовский пакет.

В цехе на АРПе уже никого не было, кроме самого Утюга. Старичок на вахте меня пропустил без проблем, я только сказал, что на смену. Сигнал, как звали огромного пса с колтунами, даже не повернулся в мою сторону — умная животина.

— О, вот и наш тимуровец! — я ошибся, и к нам с Михаилом Вагитовичем заторопился еще один дед.

Точно, Утюг же сказал, что у самого АРПа свой сторож, и в цехе я ночью буду не один. Главное, чтобы напарник не оказался излишне общительным, я-то рассчитываю на чтение…

— Вадим, это Виктор Иванович, он сторож токарного цеха, — бизнесмен показал на старика, и тот протянул мне сухую морщинистую руку. — У него своя каморка в конце галереи, он охраняет имущество АРПа. Твоя — вон там. Свои должностные обязанности ты знаешь.

— Знаю, — подтвердил я. — Очень приятно, Виктор Иванович.

— Ну, все, — засобирался Утюг. — Завтра в семь тебя поменяет мой напарник Степан, он рано приходит. С Сигналом подружился?

— Споемся, — я процитировал один старый фильм про войну с Леонидом Быковым, и дед Виктор Иванович довольно захохотал.

— Тогда бывайте, мужики.

Утюганов ушел, прикрыв дверь в цех. Второй сторож запер ее изнутри на засов, посмотрел на меня, деловито кивнул.

— Если что, заходи ко мне, — дружелюбно предложил старик. — Чай там, конфеты…

— Спасибо, Виктор Иванович, — я благодарно кивнул. — Готовиться буду к пересдаче в универе, но загляну ненадолго.

Мой новый коллега что-то довольно пробормотал и пошел к себе. Я закинул сумку с пакетом в «аквариум» — что-то вроде киоска внутри цеха, где обычно сидят мастера и поммастера — и решил не откладывать самое сложное. Уборку.

За то время, пока мы с Дюсом и девочками ходили в кино, Утюганов с напарником хорошенько тут потрудились. Пространство рядом с их станками было усеяно металлической стружкой — прям горы.

— Тут мостовой кран есть, — Виктор Иванович, увидев мое замешательство, решил вернуться и дать совет. — Длинная стружка путается, образуются такие вот комы, — он пнул ногой гору металлических полос, спрессовавшихся в безобразную кучу с грозно торчащими иглами.

— И что делать?

— На, — старик ухватил промасленный пластмассовый пульт с шестью круглыми черными кнопками и протянул мне. — Вверх, вниз, влево, вправо, потом вперед и назад. Запомнил? Значки были, но стерлись, так что в голове держи…