* * *

Вечером мы, как и договаривались, взяли девчонок и пошли на лодочную станцию. Правда, и на сей раз не обошлось без эксцессов. В безоблачном синем небе горел яркий закат, причем солнце еще слепило, и я не сразу заметил нескладную фигуру в давно нестиранном солдатском камуфляже.

— Не здороваешься, Каменев? — дорогу заслонил Саня Лещенко, плохо выбритый и явно пребывающий в многодневном запое. — Нехорошо это. Или перед бабами стесняешься? А? Зиновьев, и ты туда же, мля!

— Привет, Саня, — я протянул руку, и Лещенко, смутившись, ответил на жест. — Извини, друг, не заметил на солнышке. А вот перед девчонками извинись, пожалуйста, не по-мужски их так называть.

Саня задумался. В отличие от Ромахи, Тонны и других подобных персонажей он не был бандитом, но замашки гопника в нем все равно чувствовались. В школе он был уверенным середнячком, а в армию пошел по собственному желанию, и там его ждал неприятный сюрприз… В его представлении это было мужское братство, серьезное дело — как в книгах Бориса Никольского. Реальность оказалась совсем иной.

— Думаешь, если мне по башке табуреткой херачили, то у меня и мозг атрофировался? — наконец, сказал Саня. — Х** там плавал, Каменев. Не дождетесь. А вы, девушки, извините бойца. Попутал… Был не прав, признаю.

— Все нормально, Сань, — Дюс вежливо, но при этом настойчиво отодвинул обеих девчонок и загородил их собой. Пожал Лещенко руку. — И ты извини нас с Вадиком.

— Парни… — тот переводил взгляд с Дюса на меня, от неожиданности не зная, что и ответить.

В прошлой жизни мы просто его сторонились. А если и разговаривали, то старались затрагивать нейтральные темы и при случае быстро закончить. Не знаю пока, что можно сделать, но один он не справится.

— Слушай, дружище, — начал я. — Давай-как ты завязывай с синькой, ничего хорошего от нее ждать не стоит. А лучше приведи себя в порядок, и завтра пойдем с нами на раскопки.

— Бабла нет вообще, пацаны, — Саня качнулся. — Спасибо, Вадик, я протрезвею. Чтоб мне голову оторвало.

— Отрывать ничего не надо, — я покачал головой. — Просто давай завтра созвонимся… договоримся, скажем, на восемь. Позанимаемся на стадионе, а потом двинемся к археологам.

— Добро, пацаны, — Лещенко пьяно качнулся, потом снова пожал нам с Дюсом руки, криво улыбнулся девчонкам. — Леди!.. Ик! Еще раз простите воина!..

Я еле заметно потянул друга и девушек за собой, чтобы не задерживаться. Саня, потеряв силы, развалился на лавочке, откинув на спинку голову. Поза у него была как у застреленного… Нет, так не пойдет. Рассчитывать на то, что Саня просто завтра подтянется на стадион, как минимум наивно. В прошлой жизни у меня самого тоже были проблемы с алкоголем. Но со мной хотя бы остался Дюс и другие. А вот Саня оказался предоставлен сам себе. Батя его погиб при тушении большого пожара, мать работала на износ, таща на себе непутевого сына и парализованного деда. Не позавидуешь.

— Надо его домой отвести, — решительно заявил я. — Дюс, поможешь?

— Конечно! Девчонки, мы быстро…

— Ужасно, — тихо сказала Ника. — Как можно так напиваться?

Лиза стояла молча, слушая наш разговор.

— Согласен, — кивнул я. — Хорошего мало. Но он наш друг, просто попал в беду… Нужно его вытаскивать, сам он не справится.

— Он сделал выбор, — Ника вздернула носик. — Взрослый мальчик, его никто не заставлял пить.

Как и меня, промелькнула мысль. Я ведь тоже считал, что лучшее средство от всех душевных болезней — хорошая выпивка.

— Ты права, — я покачал головой. — Это был его выбор, и он оказался неправильным. Но человек заслуживает второго шанса. Дюс, пойдем.

Ника по-прежнему недовольна, вот только тут ей придется меня понять. В прошлой жизни я кинул Саню, оставил наедине с проблемами. Сейчас так не будет.

— Давай, дружище! — я разбудил парня, который уже успел заснуть с запрокинутой головой. — Пойдем, мы тебя до дома проводим. А то ты здесь солнечный удар схватишь…

Саня всхрапнул, еле продрал слипшиеся от пьянки глаза, с силой отмахнулся, обматерив нас. Изо рта текут слюни, перегаром несет за километр. Может, ну его? Права Ника, он сам виноват?

— А ну, пошли! — мой голос по-взрослому лязгнул, Дюс от неожиданности вздрогнул, но самое главное, что Саня умерил свой пыл. Присмотрелся, сфокусировал взгляд.

— А, — протянул он. — Это ты, Камень…

— Домой пойдем.

Он еще сопротивлялся, но вяло. Что-то начал нам опять загонять про то, что мы его предали. Что всех предали, кто служил. Отсиживались на гражданке, сладко ели и мягко спали… Дюс пытался его образумить, что-то говорил, приводил какие-то аргументы, но я покачал головой. Бесполезно, мол.

— Где ключи?

Саня жил с матерью и парализованным дедом на первом этаже, недалеко от квартиры Дюса. Звонок был сорван, им явно давно не пользовались.

— Ммм, — невнятное мычание, и Саня сник.

— Понятно, — пробормотал я. — Дюс, давай твоими откроем.