— Я рад бы еще что-нибудь сказать, но пока нечего.

— Спасибо и на этом, — серьезно сказала Маша и остановилась. — И еще… Ты же понимаешь, что я переживаю за Нику?

— Понимаю, — я кивнул. — И полностью разделяю.

— Она светленькая, — девушка заметно волновалась, говоря о сестре. — Приглядывай, пожалуйста, за ней.

Со стороны могло показаться, будто она говорит невпопад, однако я все понял — все жертвы маньяка светловолосые.

— Мы уже договорились с парнями, — заверил я. — Они мне помогут. Можете не сомневаться.

— Спасибо, Вадим, — она положила мне ладонь на плечо. Вцепилась, словно не рассчитав силу. Потом поняла и резко ослабила хватку. — Увидимся.

Маша развернулась и пошла в сторону нашего общего дома. Дома, который еще казался мне безопасным.

* * *

Перед тем, как отправиться на вокзал, нужно было закончить с еще одним важным делом. Зайти в нашу старую школу и озадачить Папу Карло — так мы звали трудовика. Со стороны он казался простачком, на самом же деле Валентин Лукьянович Фокин был предприимчивым человеком. Организовал в своем кабинете трудовую артель, где при помощи учеников изготавливал мебель и всякие штуки для дома — скалки, разделочные доски и прочее. С директором он был в доле, понятно, что тот платил дань бандитам, а может, милиции. Так-то его могли привлечь за использование детского труда, да и фирму он вряд ли зарегистрировал. Но его не трогали, да и родители школьников были довольны, потому что дети были при деле даже в каникулы, зарабатывая карманные деньги. А еще у Папы Карло можно было дешево прикупить нужные вещи.

Но для начала мы обсудили с парнями командировку в Ярик за приставками. Коротко посвятил друзей в курс дела, обрадовал, что отец дал денег, и мы сможем купить китайские «Лифы», чтобы сэкономить. Но в то же время расстроил, что нужны еще телики и картриджи с играми. Желательно сборники, а то посетителям быстро приестся. И главное, нужно набрать больше игр, в которые можно рубиться вдвоем на двух джойстиках.

О поисках монет и тайнике в старом особняке пока не рассказывал. Тут нужно посерьезнее подготовиться, а первая закупка и старт нужны уже в ближайшее время. Дальше будет проще. Еще в воскресенье на ипподром с дядей Гошей пойдем, как раз надо вспомнить, на кого он обычно ставил. Помню, как раз в предстоящий день он проиграл, поставив не на ту лошадь, а выиграл вдруг неизвестный и непопулярный жеребец. Я потому-то это и запомнил, что дядя Гоша ходил пьяным по двору и подробно об этом причитал на полную громкость, пока не приехала милиция. Так, это потом, а пока…

— Ехать лучше завтра, — сказал я. — Будний день, в электричках меньше народу. А в субботу чокнуться можно будет. Саня, ты в деле?

— Если надо, кому угодно рожу сломаю, — с воодушевлением подтвердил тот.

Я объяснил ему, что ломать никому ничего не надо. Только если будут пытаться «отоварить». На том и разошлись. Парни на раскопки, а я — к Папе Карло. Официально школа сейчас закрыта, и через центральный вход меня не пустят. Но попасть туда можно с заднего двора, где предприимчивый трудовик организовал отдельное крыльцо.

В кабинете гремели станки, за которыми трудились парни, самому старшему из которых было на вид лет шестнадцать. Папа Карло, открывший мне дверь, поздоровался за руку — учеников, даже бывших, он помнил всех.

— Как дела, Вадим? — хрипловато спросил он, глядя на меня через толстые линзы старомодных очков.

На голове Папы Карло красовалась выцветшая беретка, одет он был в потертый сизый халат, на ногах разбитые ботинки. Лицо вытянутое, сухощавое. Эдакий типичный советский мастер, хотя мне он сейчас напоминал Чикатило — наверное, из-за очков. Самого ростовского душителя расстреляют в феврале следующего года, а сейчас, в этом времени, он еще жив. Хорошо еще, что под стражей.

— Хорошо, Валентин Лукьянович, — чуть помедлив из-за того, что отвлекся, ответил я. — Мне тут кабинет обставить надо, столы нужны, десять штук. И двадцать стульев. Пока самых простых.

— Кабинет? — переспросил трудовик. — Или обеденный зал? Ресторан, что ли, открываешь?

— Что-то типа офиса, — уклончиво сказал я. — Столы нужны для компьютеров, я вам чертеж набросал…

Папа Карло взял протянутый мной листок, поднял очки на лоб, посмотрел, прищурившись. В этот момент к нему подошел один из учеников. Грязноватый мальчишка в настолько старой одежде, что мне его даже жалко стало. Дырки на обеих коленках, бывшая некогда зеленой футболка потеряла свой цвет, который теперь лишь угадывался.

— Валентин Лукьянович, вот так пойдет? — он протянул трудовику пахнущую стружкой палку, чем-то похожую на облагороженную дубину. Потом осторожно посмотрел на меня. — Здрасьте.

— Добрый день, — я кивнул.