— Не скажи, он для нее авторитетом был, не то что мы.

— Не похоже, что у нее вообще могут быть авторитеты, она своенравная и независимая, а как мутировать стала, так вообще считает, что у нее стальные яйца отрастут и Стикс будет плясать под ее дудку.

— Я слышал, что у квазов вообще нет пола, как у зараженных.

— Это верно, рассасывается все причиндалы.

— А как же ты?

— Дед, ну ты что... У меня штанов-то нет, неужели не разглядел отсутствие детородного органа? — Здоровяк оскалил клыки.

— Очень надо мне тебе между ног заглядывать. Но в башке-то у тебя мужик не выветрился.

— Лучше бы наоборот...

— Че, сдурел? Мозги на хрен менять? Да и куда ты с такой оглоблей? — Дед заржал, хватаясь за живот.

— Дурень старый, — Храп обиженно пихнул старика в плечо, от чего тот свалился на землю, продолжая смеяться.

— Урк, — из темноты появилась Кошатина, утробно рыча.

— Кошатина, как охота? Что нового? — Храп мысленно обратился к руберу.

— Урк, уррр, — Кошатина потянулась и улеглась на землю.

— Дед! Хватит ржать! Умник вернулся, — здоровяк подхватил Деда и прыгнул в темноту ночи.

Из темноты появился огромный элитник и забил шипастым хвостом по бронированным бокам, приветствуя Храпа и сидящего на его плече Деда.

— Умник, мальчик мой, — Дед заерзал и чуть не свалился на землю.

— Урк, — громко отозвался зараженный и подошел ближе.

— Умник! — из темноты появилась Рипли и замерла, осторожно связываясь с Умником.

— Уррк, — элитник ответил и шумно втянул знакомый запах стаи.

— Он пришел попрощаться, — Храп подхватил девушку и усадил рядом с Дедом.

Дед взвыл и, растирая слезы по лицу. Рипли и Храп хранили молчание. Умник сделал шаг назад и, высоко задрав клыкастую морду, тихо заурчал.

— Умник, не надо, не уходи, не сейчас. У меня пусто вот здесь, — Рипли прижала руку к груди.

— Урк, уррр, — элитник низко склонил голову и скрылся в темноте ночи.

Храп еще несколько минут стоял, всматриваясь в темноту, и только потом опустил на землю притихших иммунных.

— Не понимаю, почему он ушел от нас? — Дед пнул какой-то камень, вымещая свое негодование.

— Ты видел, какой он стал, и всего за несколько дней. Он суперэлита, и у него свой путь, — тихо ответила Рипли, все еще вглядываясь в темноту ночи.

— А чем ему с нами плохо было? — не унимался Дед.

— Ты не понимаешь, он слишком большой и заметный. Ему не прокормиться рядом с нами. А пекло идеально для таких как он, — девушка обняла Деда за плечи.

— Храп же как-то питается, и Кошатина, они тоже не маленькие...

— Суперэлита... Храп растягивал слова и хмурился. Он меня раза в два больше, а мощь его просто зашкаливает. Пусть валит в свое пекло, Рипли права, у него свой путь и предназначение в этом мире. Позади тихо уркнула Кошатина и ткнулась в Рипли шипастой башкой.

— Дед, ты чего как маленький, нюни распустил? - Храп опустил лапу старику на плечо, от чего Дед присел.

— Чего, чего... Прикипел я к нему... Выкормил, воспитал, к порядку приучил, а теперь вот в большой мир отпускать придется. Дед вывернулся из-под лапы мутанта.

— Ну так нам всем тошно. Храп снова попытался приобнять Деда.

— Храп, отвали со своими нежностями, у меня от твоих лап кости трещат.

— Одной Кошатине не тошно, вот урчит на все голоса, прям заливается, — Рипли потерла бронированный нос.

— А ей всегда на всё пофиг, — Храп пихнул рубера в бок.

— Перестаньте, она тоже переживает. Только не так бурно, как мы.

— Она больше переживает, что обильная кормежка закончилась и покровительство суперэлитника, на то, что он ушел из стаи, ей пофиг.

— Зря ты так, Храп, — Дед облокотился на лапу Кошатины.

— Хватит терки устраивать о том, кто больше выплачет слез. У нас проблема посерьезней образовалась, и уход Умника, возможно, для нас только к лучшему, — квазиха резко развернулась и скрылась в темноте.

В полуразвалившемся здании на полу лежала связанная женщина, ее голова нервно подрагивала, а из носа шла кровь, которую бережно вытирала Зоя.

— Дед, ну как же так можно было? — женщина гневно посмотрела на присевшего рядом мужчину.

— В гестапо еще не такие пытки устраивали для получения информации, и никто не жаловался, потому что не выживали, а эта дамочка живее всех живых. Подумаешь, обделалась, да немного ей прическу Кошатина попортила, так это для этого мира вообще мелочи жизни.

— Все равно не понимаю, зачем так жестоко?