— Ковбой ушел от нас не просто так, на это была очень серьезная причина. Именно об этом он мне и сказал перед тем, как уйти. Таскаться по Улью с кучей слабых иммунных — тот еще гемор, сам понимаешь, и Ковбой тоже это понимал. Поэтому он ушел искать одного человека, сторожила этого мира. Кого именно — не сказал, возможно, и сам не знал, кто станет нам помогать в решении наших проблем.

— А у нас много проблем?

— На тот момент было меньше, но сейчас еще и Ева обозначилась со своей миссией по поимке особо опасных и ценных подопытных крысок Рипли и Храпа. Но всё может решить тот, о ком я не могу вспомнить...

— Рипли, может, я смогу помочь? — Храп потянулся к голове девушки.

— Не сегодня, мне кажется, я сама всё вспомню, но для этого еще не пришло время.

— Ну как знаешь, — Храп потянулся и, опустив голову на грудь, тихонько захрапел.

— Поражаюсь твоему спокойствию и пофигизму, не нервная система, а стальные канаты, — девушка встала и пошла в темноту ночи, призывая Кошатину.

Кошатина рыскала вокруг заброшки и тихо урчала, отпугивая зараженных, привлекаемых запахом иммунных.

— Коша, — Рипли ментально позвала мутантку.

— Урррк, — черная тень беззвучно метнулась и, уткнувшись шипастой мордой в плечо девушки, замерла.

— Да ты моя киса, совсем большая стала, — Рипли отошла, рассматривая огромную черно-серую зараженную. Черные хитиновые пластины поблескивали в темноте ночи, а острые шипы, покрывающие все гибкое тело Кошатины, стали еще длиннее и острее.

— Ты меняешься, и как же ты станешь выглядеть уже этим утром?

— Урк, — Кошатина присела на задние лапы и, широко раскрыв огромную пасть, зевнула, совсем как домашняя кошка.

— Да уж... — Рипли разглядела в ее пасти третий ряд острых зубов и острый шип на языке, который напоминал рыболовный крючок.

— Ур, — Кошатина улеглась на землю и положила огромную голову на когтистые лапы.

— Что мне с тобой делать? — Рипли присела рядом с мутантом и положила голову на подставленную лапу.

Кошатина пихнула ее мордой и тихо заурчала.

— Знаю, знаю, но как мне тебя отпустить к нему? Храп и Дед расстроятся. Что я им скажу?

Ее вопрос так и остался без ответа. До утра девушка-кваз и огромный рубер лежали, прижавшись друг к другу.

На рассвете Кошатина встала и, потянувшись, поскребла когтями землю, оставляя глубокие борозды, потрясла рогатой башкой и, высунув черный язык, довольно зевнула. Рипли поднялась и в последний раз прижалась к лапе молодой элиты.

— Прощай, моя киса. И берегите друг друга, — Рипли посмотрела на огромное гибкое тело Кошатины, сплошь покрытое острыми шипами.

— Урк, — последовал ответ, и молодая элита, сделав огромный прыжок, скрылась в предрассветном тумане.

— Урк, урр, — отозвался супер элитник, встречая нового члена своей стаи.

— До встречи, ребятки, — Рипли смахнула слезу и еще долго стояла, всматриваясь даром в две огромные туши, медленно удаляющиеся к пеклу.

- Как ты могла? Как? - сначала Дед орал на Рипли, потом начал причитать, как будто у него отняли самое дорогое в жизни.

Девушка-кваз молчала и, потупившись, рассматривала когти на своих толстых пальцах.

— Отмолчаться решила? — не унимался Дед. — Что ты там нового рассмотреть пытаешься на своих лапищах? — старикан пихнул Рипли в плечо.

— Деда, не надо ругать Рипли, — вступилась за квазиху Таня. — Она знает, что делает!

— Знает она... Одна умнее, другой, как посмотреть. Только у Кошатины дары полезные нам были, и поклажу могла тащить, а теперь один Храп остался, так он ничего не понесет из-за своей природной вредности. Кто всё потащит? — Дед обратился к притихшим женщинам.

— Я могу нести, — тихо отозвалась Ева.

— Я понесу, — раздалось громогласное заявление Храпа. — Только нести-то особо нечего! Всё подъели давно. Дед, что, нервы девкам портишь с самого утра?

— Нервы дело наживное, а вот что кошечку отпустила — не в жизнь не прощу! — в сердцах пробурчал Дед и, бросив шмот в кучу, вышел из заброшки.

— Ладно, хватит дебаты устраивать! Давайте собираться и двигаться. — Зоя подхватила свой рюкзак и начала складывать разбросанные Дедом вещи.

Уже через полчаса процессия вышла из заброшки и направилась по полю параллельно пеклу. Женщины распределили вещи и еду, и теперь каждый нес по рюкзаку, за исключением Тани, умело восседавшей на Баксе, с легкостью несшем свою всадницу. Притихшая Ева нервно осматривалась по сторонам и напряженно сжимала свою винтовку.

— Расслабься, — Дед усмехнулся в отросшую бороду. — Храп нас в обиду не даст.

— Вас! А меня... — женщина облизала сухие губы.