Он шел словно робот, механически разгибая и сгибая ноги. Состояние постепенно прояснялось, но легче от этого не становилось. Голова гудела и была наполнена странной ватой. Мысли кружились, словно в хороводе, запутываясь. «Нужно идти… еще немного… правой… левой… нужно еще немного правой… Идти левой… Еще и еще… немного, много… еще идти…» и так по кругу. Он шел большую часть времени на автомате, проваливаясь куда-то в себя, выныривая и осознавая, что пейзаж за время его «отсутствия» изменился. Не значительно, но все же. Эти провалы в сознании по началу напрягали, но парень списал все на усталость и еще не до конца вылеченную голову. После того как он пришел в сознание и немного оклемался, Петров рассказал, что произошло с мертвецами и Этхе. Оказывается, проклятые твари умели, как и их сородичи в Улье хорошо промывать мозги.

- Там на самом деле сотни две всего зараженных было… - рассказывал Данил, хлебая наваристую похлебку из деревянной чашки, обильно посыпая почти каждую ложку доброй порцией сушеного мха. – Твари нам просто внушили, что их много… Потому иногда некоторые зомбаки знакомыми казались. У меня потом еще два дня голова болела, а у некоторых почти неделю, а одного… одного так и не откачали.

Вот видимо после ментальной схватки с погонщиком Этхе в голове у Николая что-то и сдвинулось, что сейчас давит на психику, заставляет нервничать и раздражаться буквально на все. Правый наруч неприятно трет швом. Левый сапог затянут чуть слабее правого. Накидка душит, снежинка щеку щекочет, голова преет, снег слепит, нога слишком глубоко проваливается, воздух слишком воздушный, скрип скрипучий! Арррр! Но он упрямо молчал, скрежеща зубами, в которых словно чесотка поселилась. Николай дернул губой, почесав нос, и прибавил шага. Тянуло все сильнее. Он чувствовал, что случилось что-то плохое. В груди было неуютно. И это ощущение росло с каждым шагом. Погасить или справиться с ним Николай не мог, и все, что ему оставалось делать, это терпеть.

- Нужно быстрее, - нахмурившись, проговорил он, вглядываясь в темнеющий горизонт и, не говоря больше ни слова, перешел на бег трусцой.

Один из оленей фыркнул, когда Айла, видя, как гигант ускорился, аккуратно ударила зверя длинной палкой по спине, и тоже прибавил ходу, дернув сани вперед.

***

Этот день их пути выдался самым тяжелым. Ночью потеряли второго оленя. Первый провалился в неглубокую расщелину и сломал шею, чудом не утащив за собой нарты. Стая голодных волков напала внезапно. Перебить зубастых-то все равно удалось, но один из хищников серьезно подрал последнего оленя и пришлось бедолагу прирезать. Мясо, чтобы не пропадало, Айла быстро разделала на куски, часть прикопала в толстом снеге, а самые лучшие куски заставила нести великана, сделав ему подобие бурдюка из шкуры все того же оленя. Тащить нарты пришлось опять же Николаю… причем надо отметить, сделать это было необходимо еще с самого начала. Гигант вообще, казалось, не чувствовал веса и бежал, таща поводья намного быстрее, чем это делали животные.

- Надо было сразу его запрячь и не мучиться, - отметил Данил, когда друг, словно не ощущая сопротивления, попер в довольно крутой склон, которые им до этого постоянно приходилось объезжать в силу неспособностей оленей преодолевать подобные препятствия. – Уже б давно были на месте…

Опустившийся сегодня столбик термометра не располагал к общению. Сидеть в санях было, конечно лучше, чем идти пешком, но вот мороз… Даже толстенные шубы от него не защищали. Тело без движения не вырабатывало столько необходимое ему тепло, отчего и стойкая Айла, и опытный Петров уже начали стучать зубами. Они сидели, прижавшись друг к другу боками, накрывшись шубами, но им все равно было холодно.

Сани постепенно выходили на пологую поверхность. Где именно они находятся и сколько им еще идти Данил не знал, но по его подсчетам, сегодня они должны добраться до дома… Добраться да Афалины… Над головой снова висело переливающееся полотно северного сияния. Его свет, конечно, не грел, как солнечный, но, все же казалось, что как только в небе снова появились слабые переливающиеся разноцветные пятна, стало чуточку теплее. Вот она, сила самоубеждения во всей красе. Нарты пошли еще ровнее, затем еще и уже начали скользить по абсолютно ровной поверхности, как тут же замерли, ударившись в ногу замершего гиганта. Причину остановки друга Данил увидел сразу. Они почти не ошиблись. Огромные металлические шары, опутанные сеткой проводов и лестниц, засыпанные снегом находились чуть дальше и справа. Он до последнего не верил, что они смогут выйти точно к цели. Без навигатора, спутников или даже простейшей карты найти лабораторию сразу – было не реально. Это как иголку… Ну-у-у не в стоге сена, но как в траве под ногами шарить.

- Дошли, твою мать! – выдохнул капитан, не сдержав эмоций. – Колян! Мы дошли!

Николай стоял все также не шевелясь, вглядываясь в очертания научно-исследовательской базы и отсутствие радости на лице друга Петрова быстро остудило. Что-то было не так… Что-то было очень не так…

***

На Афалине шел бой. Тяжелый, кровавый, на выживание. Точнее это была бойня. Бой, это немного иное. Это когда одна сторона уничтожает вторую. А тут была именно бойня. Чем больше твой враг уничтожает тебя, тем его армия становится сильнее и больше.