На следующий вечер нас посетил местный школьный учитель и, выпив несколько банок пива, поведал о представителях странной мифической фауны, которой мальгаши населили свою землю. Вы скажете, у них и без того много дивных существ, чтобы выдумывать еще какие-то? Тем не менее то, что поведал нам местный учитель, напоминало средневековый бестиарий. Одно из таких существ, например, напоминало гигантскую кошку, которая вдобавок к пугающему внешнему облику и способности убивать человека одним лишь взглядом имела еще одно необычное свойство: у нее было семь печеней. Поскольку тварь эта была столь агрессивна, трудновато было понять, каким образом было сделано это открытие; но факт остается фактом — у нее было семь печеней. Существует поверье, что у кошки девять жизней, но семь печеней — это, по-моему, уже слишком. Я не стал выяснять, является ли причиной тому страсть кошки к спиртному и, следовательно, стоит ли записывать ее в Общество анонимных алкоголиков.

Другим волшебным созданием было огромное крысоподобное существо, которое при встрече немедленно принималось заниматься онанизмом. Человеку, увидевшему такое, следовало ускорить шаг и продолжить свой путь. Если же вы остановитесь и начнете смеяться (а я думаю, многие, увидев онанирующую крысу, животики бы от смеха надорвали), зверюга разразится гневом и вызовет такую бурю, после которой насмешник если и уцелеет, то не узнает леса и неминуемо заблудится и погибнет.

Следующий рассказ касался реального существа мунго — грациозного, красивого животного, похожего на мангуста, именуемого по-латыни галидия. Больше всего на свете эти мелкие твари любят кур и, к раздражению сельчан, убивают и едят их, где бы ни встретили. Как бы хорошо ни был построен курятник, где содержатся столь желанные птицы, мунго идет на все, чтобы проникнуть внутрь. Если же надежность конструкции становится препятствием для его дерзновенных планов, то он, разочаровавшись, являет всю низменную сущность своей натуры. Отчаянно работая лапами, он затыкает доступ воздуха в курятник. Наутро крестьянин обнаруживает кур задохнувшимися. Так мунго мстит за то, что от него ушел лакомый кусок. Я, к сожалению, забыл спросить учителя, нельзя ли оборудовать курятники кондиционерами для пресечения подобных случаев.

Между тем охота по-прежнему не приносила результатов, а день, когда телекоманда должна была нас покинуть, приближался с неумолимой быстротой. Разумеется, все время мы снимали и засняли немало сцен кормления Верити из рук Ли. Поскольку снимался фильм на видеоленту, а у нас с собой был небольшой телевизор для просмотра отснятого, то мы решили, что было бы неплохо показать сюжеты с Верити местным школьникам. Мы рассчитывали, таким образом, убить трех зайцев. Во-первых, было бы забавно заснять реакцию детей на такой просмотр, поскольку большинство из них никогда прежде не видели телевизора. Во-вторых, это продемонстрировало бы им на примере Верити, каким кротким и безобидным может быть ай-ай. И наконец, был расчет на то, что они поделятся увиденным с родителями и воодушевят их помогать нам в охоте. Впрочем, события развивались не совсем по намеченному сценарию.

Школа располагалась примерно в миле по дороге, и спускаться к ней нужно было по очень крутой, размытой дождями тропинке из красного латерита. Проделывать такое крайне трудно даже в сухую погоду, и я удивляюсь, как дети ходят по ней в сезон дождей, когда тропинка, должно быть, становится опаснее, чем самая сложная трасса для слалома.

Впрочем, школьные здания из дерева и кирпича выглядели довольно солидно, а наша аудитория — примерно полтораста детишек от шести до десяти лет — сидела по рядам, являя собой образец послушания. Когда мы появились, кто-то испуганно перешептывался, кто-то раз или два кашлянул, кто-то шаркнул босыми ногами по деревянному полу — вот и все. Детвора смотрела на нас огромными, черными, изумленными глазами. Перед ними была целая группа великанов-вазаха, которые, если их разозлить, могут и слопать мальгашских детей — и за завтраком, и за обедом, и даже за чаем, так что нужно сидеть тише воды, ниже травы и смотреть чудеса, которые мы для них приготовили.

Мы установили телевизор, чтобы было видно всем, а я произнес короткую доходчивую речь, что, мол, ай-ай не такое уж плохое создание и что если оно и поедает кокосы и сахарный тростник, так только потому, что вырубается его среда обитания — лес, а это не сулит ничего хорошего ни мальгашам, ни ай-ай, которые принуждены воровать у людей урожай. Затем мы пустили фильм — и в одно мгновение дети затихли. По рядам пронесся вздох, когда на экране появился Верити и приблизился к дверце клетки; и раздались удивленные возгласы (впрочем, тотчас же стихшие), когда на экране показалась рука Ли с медовым шариком и зазвучали ласковые слова, которые Ли говорила Верити. Верити взял у нее из рук пищу, и, когда расправился с нею, на экране вновь возникла рука Ли, в которой на этот раз была жирная личинка жука. По рядам снова пронесся вздох — так вот, оказывается, для чего дети собирали такое множество личинок, за которые им платили настоящие деньги, да еще угощали диковинными и вкуснейшими конфетами! На корм ай-ай! Глаза детворы сияли, зубы блестели; ребятишки хихикали, глядя, как Верити расправляется с личинкой, сначала отгрызая ей голову, а затем доставая своим волшебным пальцем внутренности из еще корчащегося тела.