— Это поэт эпохи раннего романтизма, кир Стефания... Нет-нет, его нельзя назвать бездарью! Он, безусловно, обладал редким даром слова! Но сейчас пишут совсем о другом. Люди стараются смотреть на мир с практической точки зрения, а не воспевать всяких там чужестранных богов, смерть или языческие обряды.

Но читать стихи сейчас, в состоянии хандры, мне совершенно не хотелось. Пусть уж дождутся своего часа и особого настроения...

Документы я принципиально не таскала домой – им место в кабинете на работе. Я подумывала уже засесть за новые эскизы рисунков на тортах.

Теоретически можно было поразмышлять и об открытии дочерней фирмы, занимающейся оформлением праздников.

Дело это дорогое, но выгодное. Сложно будет начать, да и набрать необходимый реквизит не так просто. Но в перспективе – почему бы не помечтать...

Только недавно меня осенила забавная идея, что, если взять широкую стружку, которой полно в мебельных мастерских и на корабельных верфях, ее можно красить в разные цвета, использовать для огромных искусственных цветов, наделать из неё конфетти...

Завтрак закончился час назад, до обеда ещё долго. Я развалилась в уютном кресле и лениво размышляла, поработать или поехать погулять? Или, всё же, прокатится до мастерских и запастись стружкой? Привезу домой, посмотрю, как лучше красить, сушить и прочее.

Но от всех этих занятий веяло такой обыденностью, такой … нужностью. Делами, заботами о сиюминутном, скукою.

А хотелось сказки, тайн, полётов... Плюнув на придуманное самой же ограничение, я достала потертую книжечку стихов и, открыв наугад, прочитала:

НАГА

Мерцает золотистая пыльца

На баядере, словно капли влаги.

Над патиной скуластого  лица —

Смоль локонов, наследный признак Наги;

Не отвести очей от смуглых рук,

Чей ману древней магии движений

То пламя сати, дымное от мук,

То множество змеиных отражений;

То горные ручьи они, то храм

Ревнивой Кали,  где курится прана,

То лотоса фарфор и фимиам,

То  кровь Луны, принцессы Хиндостана...

Мерцает золотистая пыльца

На коже баядеры, словно влага.

Танцует для Великого Жреца

Его судьбу таинственная Нага

На несколько минут закрыла глаза, представляя удивительную картину танца, извивы женского тела, переходящие в мерцающую чешую, магию древнего места...

В комнату постучали и дивный сон наяву оборвался. Я испытала досаду и раздражение.

– Кир Стефания – в комнату вошла Сета – там кирус Март спрашивает, вы можете его принять?

– Кирус Март?! Ты ничего не путаешь, Сета?

Сета совершенно непочтительно фыркнула и спросила:

– Так что, сказать, что вы заняты?

Я вскочила с кресла, откинув одну из подушек и велела:

– Попроси ман Сону приготовить нам чай и накрой в зале. И пригласи кир Гинзу посидеть с нами. А будешь ехидничать, я новую ткань, что вчера прислали, не тебе отдам, а горничной кир Гинзы.

Охнув, Сета вскинула свои белобрысые брови трогательным домиком и спросила:

– Это вот ту, что в розовый цветочек?!

– Да, вот ту самую!

– Да и не ехидничала я нисколь, кир Стефания! Наоборот, я к вам завсегда сердечные чувства питаю!

Я легко и весело рассмеялась – настроение поднялось мгновенно. Можно будет сегодня посетить ту лавочку с диковинками и показать кирусу Марту раковины, которые там продавали. Возможно, кирус знает, в каких морях водятся такие...

Улыбающаяся Сета, поняв, что я шучу, выскользнула за дверь, а я подошла к зеркалу...

Выросла я за эти два года с половиной года не так и сильно, может сантиметра четыре добавила, не выше. Но больше не была подростком. Я была молодой, довольно симпатичной, стройной девушкой. Густые русые волосы уложены в аккуратную прическу, дневное синее платье подчеркивает яркий цвет глаз. Я – Стефания кир Шахнон.

И, самое забавное, что именно так я себя и чувствовала. Не прожжёной дамой за полтинник, матерью и бабушкой, а совершенно вольной, самостоятельной девицей, находящейся в самом начале жизненного пути.

Никуда не делись мои мозги и мой опыт. Я всегда могла оценить любую ситуацию здраво. Но и буйство гормонов, и расцвет своей красоты, и женственности я видела и ценила. И не собиралась их пропускать.

Да, мне нравится кирус Март. Это я скажу сама себе сразу и честно – не такой уж он оказался и мальчишка. Пока у меня в его отношении каких-либо серьезных планов не было, но приезд его всегда меня радовал.

Подколов шпилькой выбившуюся прядь я, старательно сдерживая себя, чтобы не скакать от радости, отправилась в зал.

Кирус Март уже ожидал меня там в обществе кир Гинзы, с серьёзным видом толкуя с ней о новых налогах на торговлю тканями:

– Конечно, кир Гинза, ткани от этого дешевле не станут. Зато это должно сократить выпуск из привозного сырья. В провинции Лагедо шелковичные черви у нас ничуть не хуже...

– Добрый день, кирус Март. Я рада вашему визиту!

Мы поддерживали нудную застольную беседу, переглядываясь над заставленным столом и улыбаясь.