— Тогда – до встречи, юная кир. Завтра к полудню кирус Террино уже будет в поместье. Надеюсь, вы о нём позаботитесь. А документы я оставлю здесь.

Кирус Морт выложил на стол довольно толстую картонную папку и, несколько картинно, поклонился.

— Простите, почтенный кирус, но ещё один вопрос. Что сейчас будет с моей мачехой?

— До завтра она посидит в своей комнате под охраной – я оставлю двух человек. А завтра, с приездом кируса Террино, её можно будет выпустить. При нём, надеюсь, кир будет вести себя благоразумно. До встречи, юная кир Стефания, до встречи.

Кирус и часть охраны покинули дом, несколько команд во дворе и коляска с архаусом и кавалькада всадников скрылись из виду. Я же решила ещё немного посидеть на крыльце – слишком хорош был клонящийся к вечеру день. Солнце уже зашло за угол дома и на крыльце было просто замечательно. Это именно то, чего мне не хватало последнее время – свобода. Запах прогретой травы в саду и мелких розоватых цветов на клумбах, лёгкий ветерок и воля идти, куда вздумается…

— Кир Фания, ужинать будете?

Кана неуверенно топталась у меня за спиной.

— Обязательно, Кана. И спроси у солдата в коридоре, разрешили ли кормить кир Вассу. А ему поставь табуретку. Здесь, всё же, не каторжников охраняют, а женщину. Ни к чему им всю ночь на ногах. Одного отведи на чердак и постели постель. Пусть ложится после ужина. А ночью – поменяются.

— Кир Фания… А что же теперь будет?! Как же мы теперь…

— Я ещё не решила, Кана. Но скажи Пасе – пусть возвращается домой. Я потом решу, что с ней делать. И ещё, пусть скажет старосте, что завтра, с самого утра, мне нужны кони и кучер. Я поеду по делам. Не забудешь, Кана?

— Обязательно всё в точности передам, кир Фания. А вы ступайте уже руки мыть – ужин стынет.

Свой брачный контракт я посмотрела перед сном. Зря, надо сказать. Такую гадость нужно читать с утра, когда впереди целый день и есть время замять приятными вещами мерзкое послевкусие от чтения. Зато сейчас я гораздо лучше понимала, из какой ямищи меня вытащила кир Лисса. Я ей по гроб жизни обязана!

Мои двадцать два дома делились следующим образом…

Пять домов переходили к Вассе кир Шахнон в знак благодарности от меня. Ну, такой вот милый прощальный подарок мачехе от бедной благодарной сиротки.

Шесть домов брал под своё покровительство храм. Разумеется, они же лучше смогут распорядиться и жизнью крестьян-арендаторов, и землями. Где уж мне, безмозглой, высчитать налог и уплатить государству?

И оставшиеся дома переходили даже не к моему предполагаемому мужу Жожелю, а под опеку Моруне кир Пунте! Больше всего мне понравилась дарственная, приложенная к брачному контракту. Изначально, разумеется, дома переходили Жожелю, как моё приданое, но прямо там, на подписании бумажек, он передавал их своей матери в «бессрочное пользование». Фактически – дарил.

Получается, в выигрыше оставались все. Вряд ли кир Пунта нашла бы своему сыну невесту с десятком домов. А когда она, в смысле – я, помрёт – дома так и останутся у неё. А и не помрёт невестка – ничего страшного. Куда она пойдёт голая и босая?!

Храм закрывал глаза на моё нежелание идти замуж за маленький сувенир, Васса получала свой скромный подарок…

Твари какие!

Ну, ничего-ничего… Память у меня прекрасная.

Спала я крепко, встала отдохнувшей и готовой к бою. Кучер с коляской уже дожидался меня у крыльца, и я велела отвезти меня к кир Лиссе.

— Добрый день, кир Стефания! Вы сегодня прекрасно выглядите!

— Кир Лисса, поверьте, если бы видели меня вчера, вы нашли бы, что сегодня я выгляжу почти божественно! Я в неоплатном долгу у вас, дорогая вы моя спасительница!

— Всё же я не ошиблась и вас заперли?

— Да. На хлебе и воде, кир Лисса. И надо сказать, что воды было совсем мало. Мыться мне тоже не разрешали…

Кир Лисса передёрнула плечами.

— Не хотите ли чаю, милая кир Стефания? У меня есть прекрасное варенье и отличный руст.

Я заявила, что хочу всё, что она только мне предложит. Но слово «пайк» было мне совершенно незнакомо. Лана, служанка кир Лиссы, споро накрыла стол и поставила десертные тарелочки. Маленькая треугольная пиалка с вареньем и такая же – с песочным печеньем. Вместо привычной вилочки – элегантные серебряные щипчики. Печенье макали в густой сироп и ели. Забавно. Ещё ни разу не видела здесь нормального торта или пирожного. Десерты всегда подавали вот в таком вот «разобранном» виде.

Разговор за чаем начался с обсуждения моего «ареста», моих планов на будущее, а потом плавно и незаметно перешёл к биографии кир Лиссы.